— Ну да! А Егора — в преподаватели высшей школы чекистов! — рассмеялся Вадим.
— Хохочешь? Зря! Они в «малинах» учили зелень своему ремеслу. С самого детства. Но не всякого! Сами отбирали способных. Не то, что у нас! Служил на погранзаставе — зеленый свет включат. Поступай. А этот оболтус дальше кухни или псарни никуда не выходил. В дозоре не был. Потому отсева много. У фартовых такого не случалось.
— Средь них тоже всякие попадались. Доводилось слышать! — не согласился Соколов.
— Ладно. Не будем спорить. Пришли, — поднялся на крыльцо, подождав Вадима, открыл двери.
Егор не удивился, увидев Соколова, а может, виду не подал.
— Входите! — указал жестом на широкую скамью.
Вадим огляделся. В небольшой комнате было пустовато, но прибрано. На столе клеенка без единого пятна грязи. На окнах тяжелые занавески. Ничего нигде не валяется, не торчит из углов мусор. Койка аккуратно заправлена серым одеялом. Шкаф и старый телевизор, диван, примостившийся в углу. Вот и все убранство.
Кто поверил бы, что хозяином всего этого был Егор — гроза всех милиций, прокуратур и комитета безопасности. Его громкие дела еще двадцать лет назад были известны всей стране и даже за рубежом. Он паханил фартовыми всего города и даже среди крупных воров считался самым удачливым и пархатым. Но счастье отвернулось. И вместе с возрастом ушло везенье.
— Приморитесь, — предложил хозяин коротко и обратился к Потапову: — Вчера двое кентов моих засыпались в лягашку. Припутали мусора ни за хрен собачий. Возникли в бухарник. Все было в ажуре. Поддали малость. Всего-то по склянке на шнобель. Сидели, ботали о своем, как двое козлов подвалили. Потребовали угостить. Кенты загоношились: с хрена ли это? Чем обязаны? Ну, угостили, как те просили. Один в окно вылетел, жопой раму выбил, другой — в двери выкатился. Кенты опомниться не успели, как менты возникли. И враз за жабры обоих, уволокли в легашку, — выругался Егор по-черному.
— Ну а я при чем? — не понял Потапов.
— Иль не доперло? Те кенты Левана накрыли для тебя! Усек? А те, какие подвалили, живцы легавых. Их мусора подкинули для шухера, чтоб схомутать был повод! Теперь доперло? — спросил Егор.
— Погоди, а почему так думаешь?
— Пусть думает ишак, у него кентель большой. Я — секу верняк!
— Объясни, — попросил Потапов.
— Те пидоры, когда к моим прикипаться стали, трехнули: мол, «конторе» душу прозакладывали. Фартовых засветили. А «конторой» средь блатных вас базлают. Намекнули на Левана. Мои на дыбы. А те ботают: «Как грузина ожмурили, то и вас ждет, падлы!» Не минуете разборки! Мои загоношились, вломили обоим. Но в том бухарнике никогда легавые не возникали. Даже по одному. Тут же — свора, будто по сигналу. И тех, кого мои оттыздили, не тронули. Только кентов. Недавно мне трехнули, что их трясут в ментовке. Выколачивают, кто Левана заставил засветить? Теперь врубился? — спросил Егор.