— Так вы не священник?
— Нет, сударыня, что вы! Я всего лишь диакон, слуга Церкви. Быть может, когда-нибудь мне посчастливится встретить ту, с кем я смог бы создать семью…
Возможно в попытке немного успокоить Элену, на лице которой отразилось нескрываемое удивление, святой брат попросил разрешения посетить уборную. Элена указала гостю на заветную дверь, а сама лишний раз перепроверила: не видны ли следы пребывания в доме еще одного мужчины, ее законного супруга. У нее вошло в привычку тщательно уничтожать малейшие следы существования Рикардо — начиная с запаха табака. Чтобы избежать возможных расспросов, Рикардо просто-напросто бросил курить. Элена убирала со стола и прятала листки бумаги, испещренные аккуратным почерком, ставила на место книги, которыми пользовался муж, делая литературные переводы. Она наловчилась сушить одежду мужа, не развешивая ее, а только гладя утюгом. Иными словами, существование Рикардо обрело новое измерение, он превратился в эфемерное существо: да, он жил, но не занимал никакого места в пространстве.
Брат Сальвадор вышел из ванной комнаты, держа в руках опасную бритву, которой брился Рикардо. Взгляд диакона, размахивающего бритвой перед лицом Элены, и взгляд самой Элены, увидевшей бритву, встретились и превратились в безмолвный допрос, когда вопросы сыплются, сбивая с толку, как из рога изобилия, а невнятные ответы только укрепляют недоверие.
— Что это?
— Опасная бритва.
— Я и сам вижу, не слепой. Только не говорите, что Лоренсо уже начал бриться.
Опасность, грозившая Элене, вызвала ее неудержимый смех, и от праведного гнева она даже покраснела.
— Ах, уважаемый брат, как же мало вы знаете женщин! Разве вам никогда не говорили, что с приближением лета мы, женщины, бреем ноги?
Элена не смогла бы объяснить, как она сообразила в одну минуту и улыбаться, и подмигивать диакону.
— Это одна из наших маленьких женских уловок соблазнения.
— Вы что же, и вправду бреете ноги?
— Конечно! Почти все женщины делают это, — сказала Элена и для того, чтобы окончательно убедить в своих словах подозрительного святого брата, предъявила ему доказательство: с самым невинным видом она приподняла подол платья, но не выше колена, показав ему плоды своих стараний.
Брат Сальвадор, завороженный зрелищем, подошел к Элене. В руке он все еще сжимал бритву. При этом неотрывно смотрел на ее колени, которые выглядывали из-под приподнятой юбки. Подошел вплотную, склонился к ногам, словно хотел вызволить запутавшегося в юбках проказника-щенка, и легонько дотронулся до ее икр.
Прикосновение липких рук святоши, благоговейно дотрагивающегося до ее ног, шероховатость кожи его пальцев, страх, не сдержавшись, крикнуть, полная беззащитность и ярость заставили Элену проклясть свою привлекательность.