Том порывисто остановился, тяжело дыша, на почтительном расстоянии вглядывался в лес, подойти ближе не решился. Дыхание постепенно выровнялось, а испуганное сердце застучало спокойнее.
— Да где же ты?.. – шепнул Том в отчаянии, сложив руки рупором, во всю мочь крикнул: – Элджи!
Ветер донес истонченное:
— Сюда!
Том кинулся на голос, клятвенно обещая отвесить Элджи подзатыльник. Страх от промерзлой темноты ночи медленно отступал, разжимал ледяную хватку, на смену ему вскипал пока слабый жар раздражения. Первый ряд мрачных деревьев нехотя, словно тяжелый бархатный занавес, раздался в стороны. Из темноты проступило до невозможного счастливое лицо с румяными щеками.
— Ты что вытворя… – осекся Том, застыл на месте. Рядом с Элджи стояла длинноволосая пуффендуйка. – Боумен? Что здесь делаешь ты?
Боумен переводила растерянный взгляд с Элджи на неспешно приближающегося Тома, ротик безвольно приоткрылся. Элджи, важно подбоченившись, ответил за нее:
— Анна пришла с подругами. Они поддревесный гриб ищут. Помнишь, мы изучали его свойства на Зельеварении?..
Том, стараясь не смотреть на провинившегося, огляделся с подозрительностью: кроме их троих у опушки леса никого.
— С подругами?.. Зачем вам гриб?
— Для эссе… – ответила Боумен негромко.
Том пожал плечами, заметил вызывающе:
— Чтобы написать эссе, необязательно отыскивать гриб. Его свойства описаны в книгах…
Боумен вздернула подбородок.
— Маргит говорит, что истинная колдунья теорией сыта не будет.
— Само собой, – кивнул Том рассеяно. – Грибной суп намного сытнее…
Боумен поджала губы, во взгляде затаилась обида. Том смотрел в сторону, хмурился, ощущение чего‑то важного, но забытого впопыхах, свербело в груди, никак не давало покоя. Мысли панически метались в голове, выстраивались в единую цепь фрагментов их пути от Астрономической башни до опушки Запретного леса. Боумен внимательно разглядывала его отрешенное лицо, затем покосилась на Элджи, что молчал, с преданностью ждал мудрых слов друга. Том неожиданно звучно прищелкнул пальцами, темные глаза блеснули догадкой.
— А как вы с подругами узнали, что дверь к теплицам открыта?
— Мы и не знали, – ответила Боумен просто, опережая следующий вопрос, добавила: – Мы сами ее открыли. Ключом…
Порыв ветра на миг замолк, и тихую ночь огласил внезапный протяжный вой, взвился над верхушками деревьев, разбился о низкие серые тучи, разлился окрест, тягучий, полный голодной злобы.
— Что это? – побледнела Боумен, отшатнулась от деревьев, словно за ними кто‑то прятался.
— Должно быть, оборотень, – фыркнул Том с наигранным равнодушием, даже удалось изобразить некое подобие улыбки.