Когда до кровати О’Бэксли оставалось всего несколько шагов, болтун довольно пошлепал губами, перевернулся на другой бок, потянул на себя смятое одеяло. Внезапно воцарившуюся тишину нарушало только сиплое дыхание четырех мальчиков. Антонин стал, как вкопанный, Элджи и Августус отпали, словно сытые пиявки, без сил распростерлись на ковре.
— Замолчал, – прошептал Августус благоговейно, дыхание из груди вырывалось вперемешку с птичьим клекотом.
Том разжал объятья, с осторожностью взглянул на Антонина, тот сомнительно прищурился, потер затекшие плечи.
— Может все‑таки засунем кляп в рот, чтоб уж наверняка?
— А если задохнется, – ахнул добрый Элджи.
— Ничего. Пусть ушами дышит, все равно голова полая.
— Долохов, уймись, – отрезал Августус раздраженно, на раскрасневшееся лицо возвращалась привычная бледность, а вместе с ней и рассудительность. – Завтра первый день занятий, а мы из‑за тебя не выспимся.
— Из‑за меня? – опешил Антонин. – А этот говорящий попугай не в счет?
— Где попугай? – любознательно завертел головой Элджи.
Антонин только скрипнул зубами, медленно сжал и разжал кулаки, отшагнул от Элджи, чтоб в порыве гнева ненароком не задеть. Том присматривался к О’Бэксли, но тот только беззаботно с присвистом посапывал, будто и не было ничего.
— Вроде спит.
— Конечно, спит, – ворчал Антонин, забираясь в постель. – Чего ж ему не спать? Наговорился вдоволь, разбудил всех, а теперь блаженно почивает. Чтоб ему кошмары всю ночь снились… и следующую ночь тоже… да всю жизнь чтоб снились! Пустобрех цепной!
Августус вздохнул облегченно:
— Хорошо хоть не лунатит.
Они разбрелись по кроватям, одеяла ласково зашуршали. Том все еще с осторожностью косился на кровать О’Бэксли, но оттуда не доносилось не звука.
Антонин сладко, во весь рот, зевнул, с хрустом потянулся.
— Спокойной ночи.
Едва его голова коснулась подушки, спальню огласил громогласный храп. Пологи покачнулись, как при штормовом ветре, кроватные шесты заходили ходуном. Том поспешно зажал уши, даже Пиклс не храпел так громко.
— Мамочка, забери меня домой, – простонал Августус, накрывая голову подушкой.
Том со всей ясностью осознал, что заснуть уже не сможет, потому запустил руку под кровать. Щелкнули замочки чемодана, пальцы настойчиво ощупали содержимое. Том нахмурился, точно помнил, что еще перед сном на этом самом месте оставил «Родословные волшебников сквозь века», но теперь фолианта нет. Он медленно сполз с кровати, вновь обшарил весь чемодан, под пальцы услужливо скользнула небольшая книжка в мягком кожаном переплете. Том, не раздумывая, цапнул ее.