Екатерина. Выполняйте приказ.
Солдаты хватают Эдстейстона и грубо бросают к ногам императрицы.
Екатерина (холодно глядя на него.) So.[10] Мне пришлось посылать за вами дважды. Лучше бы вы пришли в первый раз.
Эдстейстон (плаксиво-раздраженным тоном). Я не приходил ни в первый, ни во второй раз. Меня приносили. Чертовское нахальство, вот как я это называю.
Екатерина. Думайте, прежде чем говорить.
Эдстейстон. К чему? Полагаю, что вы очень величественны и красивы, но мне вас не видно, и я вас не боюсь. Я — англичанин, вы можете похитить меня, но не запугать.
Нарышкин. Не забывайте, к кому вы обращаетесь!
Екатерина (в ярости от его вмешательства). Помни, что собаки должны молчать!
А, вы, капитан, помните, что, хоть я и славлюсь своим милосердием, есть пределы терпению даже у императрицы.
Эдстейстон. Как человек может хоть что-нибудь помнить, когда он связан по рукам и ногам таким дурацким образом? Я с трудом дышу. (Делает безуспешную попытку освободиться.) Видите? Будьте милосердны, ваше величество: велите меня развязать. Право, вы должны извиниться передо мной.
Екатерина. Думаете, вам удастся выйти сухим из воды, если будете апеллировать к моему чувству юмора, как Потемкин?
Эдстейстон. Чувству юмора?! Ха-ха-ха! Это мне нравится. Хорошенькое чувство юмора, превратить человека в чучело и ожидать, что он не отнесется к этому всерьез. Послушайте, велите распустить веревки; пожалуйста.
Екатерина (садясь). С чего бы мне это велеть, скажите на милость?
Эдстейстон. С чего бы? Да с того, что они врезаются мне в тело.
Екатерина. Страдание многому нас учит. Хорошим манерам, к примеру.
Эдстейстон. Конечно, если вы просто злюка и нарочно причиняете мне боль, мне больше нечего сказать.
Екатерина. Монархам, сэр, иногда приходится прибегать к необходимой и даже целебной строгости…
Эдстейстон (прерывая ее, раздраженно). Кря! Кря! Кря! Ква! Ква! Ква!
Екатерина. Donnerwetter![11]
Эдстейстон (продолжает очертя голову). Это не строгость, это дурачество. И если вы думаете, что исправляете мой характер или чему-нибудь учите, то вы ошибаетесь. Возможно, это доставляет вам удовольствие… что ж, если так, это вам чести не делает.
Екатерина (внезапно набрасывается на Нарышкина). Чего ухмыляешься?
Нарышкин (в ужасе падает на колени). Смилуйся, матушка, я и так ни жив ни мертв.
Екатерина. Ты будешь не жив, а мертв, и очень скоро, если еще раз забудешь, в чьем ты находишься присутствии. Ступай вон! И забери своих людей.
Нарышкин крадется к дверям. Солдаты — за ним.
Стоп. Подкатите это (указывая на Эдстейстона