Когда регент закончил излагать свои пожелания, мастер-бальзамировщик ответил:
— Самая августейшая светлость, я могу уступить твоему желанию сократить период бальзамирования, хотя сам бы я этого никогда не сделал, и мне не ведомо, каковы будут последствия. Но есть определенная стадия подготовки божественного тела, ускорить которую я не могу.
Ай понимающе кивнул.
— Саркофаги, — сказал он, сопровождая это слово нетерпеливым взмахом руки с опахалом от мух.
— Не только саркофаги, августейшая светлость. Повязки. Значительное время уходит на их изготовление. При подготовке тела божественного царя Сменхкары писцы смогли нам их поставить только через шестьдесят дней.
— Я распоряжусь насчет этого, — заявил регент.
Но выражение лица Ая говорило, что он не уверен. Саркофаги были целой проблемой. Изготовить за один месяц три саркофага, достойных царя, и маски для них, искусно украшенные золотом, уже было бы чудом, но столяров-краснодеревщиков и золотых и серебряных дел мастеров всегда можно было потормошить. Повязки — это было делом более деликатным, так как писцы Домов Жизни были недовольны, когда их торопили с работой, поскольку в составлении священных текстов повязок…
Он понимал, что решить эту проблему можно было только с помощью Хумоса. Повернувшись к Усермону, присутствующему во время беседы, он сказал:
— Советник, вели мастеру Асехему определить размеры саркофагов, чтобы мы могли их заказать сегодня же.
— Они те же самые, что и у его божественного брата, — сказал мастер-бальзамировщик.
— Тогда сразу же закажи внешний деревянный саркофаг.
Когда похоронных дел мастер ушел, регент сказал Усермону:
— Возможно, что в чем-то мастер Асехем прав. Нам не хватит времени изготовить все необходимые похоронные принадлежности. Пошли писца в место захоронения Маат, чтобы открыть могилу Сменхкары, которую, как меня уверяли, покойный Тутанхамон наполнил принадлежностями с чрезмерным изобилием. Пусть писец заберет часть, и мы используем их для Тутанхамона. Выдай ему для необходимых разрешений чистый бланк с подписью.
Несхатор выполнила указания Начальника охраны Фив не открывать Дома танцев в течение трех дней траура, что, впрочем, касалось всего царства. Более того, за кварталом, где находились увеселительные заведения, следили патрулирующие лучники, и шум музыки, разумеется, привлек бы их внимание. Штраф или взятка — все было бы из ее кармана.
Но на четвертый день она решила открыть свое заведение, рассчитывая на наплыв посетителей. Обычно царский траур привлекал многочисленных посетителей из провинции, наиболее зажиточные из них ближе к вечеру искали более или менее законный способ восстановления сил. Она предупредила клиентов, чтобы они не ожидали представления с танцевальными номерами. Ничего, кроме рассказчика. Многие были разочарованы, но, в конце концов, они уже пришли туда и потому остались. Слепой арфист, единственный музыкант, сидя на подмостках, мечтательно перебирал струны.