Но где-то рядом находилась тень. Мюнхен. Он отогнал ее. Просто призрак, и все. Просто призрак.
Ему отчаянно нужна эта женщина. Клио. Не только сейчас — на всю жизнь. Он ее обожает. Никогда даже не думал, что может испытывать такую любовь, какую сейчас чувствует. Не смел даже надеяться, что ему выпадет такое чувство после долгих девяти лет одиночества.
Запустив руки в длинные шелковистые волосы, он беззвучно шептал, задыхаясь:
— Клио, Клио, ты такая… немыслимая… изумительная… такая… — и, все еще в пиджаке, в расстегнутой рубашке, с болтавшимися на щиколотках брюками, прижался к ней на пушистом белом ковре, на дубовом полированном полу, вошел глубоко-глубоко, не выпуская из объятий, целуя это неукротимое, вольное существо, состоящее из сплошных контрастов.
Она крепко обхватила его голову, впилась в губы. Он всей своей кожей чувствовал ее шелковистую кожу, невозможно гладкое тело. Иногда она напоминала прекрасную породистую беговую лошадь. А иногда, как сейчас, когда она вдруг оторвала губы и внимательно, напряженно взглянула, — ранимую, беззащитную девочку.
— Ты никогда не причинишь мне боли, Рой? — неожиданно жалобно спросила Клио.
— Никогда.
— Знаешь, что ты потрясающий?
— Мне с тобой не сравняться. — Он снова поцеловал ее.
Она впилась ему в затылок пальцами, сильно, до боли. И настойчиво прошептала:
— Мне хочется, чтобы ты, наконец, посмотрел мне в глаза.
Через какое-то время Грейс проснулся с адской болью в правой руке, заморгал, сбитый с толку, не соображая, где находится. Играет музыка. Знакомая песня Дайдо. Он поднял глаза на прямоугольный стеклянный сосуд, где плавала одинокая золотая рыбка среди руин затонувшего греческого храма.
Марлон?
Нет, аквариум другой. Попробовал шевельнуть рукой, которая омертвела и казалась большим куском студня. Встряхнул — рука затряслась, задрожала. В поле зрения появились светлые лобковые волосы, а потом стакан с виски.
— Хочешь подкрепиться? — Над ним стояла обнаженная Клио.
Он взял стакан здоровой рукой, отхлебнул. Боже, как вкусно. Отставил выпивку, поцеловал голую щиколотку. Она легла, прижалась к нему.
— Ну как, соня?
Рука отчасти ожила. Настолько, чтобы обнять Клио. Они поцеловались.
— Сколько времени? — спросил он.
— Четверть третьего.
— Извини… Я… не думал на тебе засыпать…
Она медленно поцеловала его в оба глаза.
— Ты и не засыпал.
Он видел в слабом фокусе прекрасное лицо, светлые волосы, вдыхал сладкие запахи пота и секса. Снова увидел золотую рыбку, плававшую кругами, не ведая об их присутствии. Увидел горевшие свечи, растения, дикие абстрактные картины на стенах, забитые книгами полки до потолка…