— Ну, хорошо, — сказал я. — Предположим, удастся надавить на Хелен Маккарти. Но такие манипуляции ведь в порядке вещей, разве нет? В конце концов, журналисты всегда находят какого-то козла отпущения среди кандидатов. Будет ли ее чернить пресса или блогеры — какая разница? Или это не все, что вы хотели мне рассказать? Когда вы мне позвонили, голос у вас был такой, словно вы приготовили для меня настоящую информационную бомбу.
Конни откинулась на спинку дивана и скрестила на груди руки, словно не решалась заговорить.
— Помните, я вам говорила, что некоторые мои знакомые работают в Национальном центре для брошенных детей и жертв домашнего насилия?
— Да.
— Так вот, я задействовала эти контакты. Ну, знаете, как это делается: находишь кого-то, кто знает еще кого-то, и так далее… И в конце концов я вышла на некий след, который, как мне кажется, проморгали полицейские…
— О чем вы?
— Я выяснила, что какой-то подозрительный тип ошивался недалеко от того места, где похитили Шона.
— Мужчина?
— Да. Вы помните, что Шон исчез третьего августа в кафе быстрого питания торгового центра в Майами?
— Да.
— Это кафе — одно из заведений сети «Донато’с Донате».
— Я знаю. Такое же есть и в торговом центре недалеко от моего дома.
— Так вот, подозреваемый, о котором идет речь, связался с менеджером этого кафе по телефону пятого августа. Он выдал себя за журналиста. Видимо, хотел выяснить все детали расследования. Оно уже началось, и в газетах появились первые заметки. Менеджер сначала не обратил на этот звонок особого внимания. Но несколько дней спустя какой-то человек явился в кафе и стал задавать почти те же самые вопросы. Менеджер узнал его голос, и все это показалось ему странным. Он потребовал у собеседника журналистское удостоверение, но тот просто сбежал.
Сердце подскочило у меня в груди: я тут же подумал о Коше.
— А как он выглядел, вы знаете? Человек лет тридцати, стройный, конечности длинные и тонкие, движения изящные, как у танцора, а из одежды, возможно, длинный черный кожаный плащ?
— Нет, ничего подобного.
— То есть?..
— Согласно описанию менеджера, это был человек примерно шестидесяти пяти лет, седоволосый, с приятными манерами…
Я почувствовал, как внутри у меня все сжимается.
Теперь я понял, почему Конни не сразу решилась мне об этом рассказать.
— Вы… вы думаете, это был мой отец?
— А вы сами что думаете?
— Да, — прошептал я, потрясенный тем, что мои наихудшие опасения подтверждаются. — Такое могло быть… Значит, вы говорите, что на этот след полиция не обратила внимания?
— Расследование никого особо не интересовало. Как я вам уже говорила, его фактически спустили на тормозах. Но теперь, когда об этом деле снова вспомнили, полицейские начнут копать глубже. И если окажется, что ваш отец как-то причастен к этому делу, думаю, ему не поздоровится.