Я поставил чашку на стол и нервно сцепил пальцы рук.
— Ну хорошо, — дрогнувшим голосом произнес я, — допустим, это мой отец похитил Шона. Но почему же он тогда не скрылся?
Конни глубоко вздохнула и в упор взглянула на меня:
— Я проработала в Национальном центре достаточно долго, чтобы узнать все о повадках сексуальных маньяков. Они регулярно возвращаются на место преступления. Они находят в этом удовольствие.
Вдоль моего позвоночника пробежала дрожь.
— Нужно разузнать об этом побольше, — продолжала Конни. — Расспросить вашего отца. Выяснить, был ли он действительно в кафе «Донато’с». И он ли раньше туда звонил.
— Я не хочу снова отправляться в Эверглейд-сити. Наша последняя встреча была далеко не дружеской.
— Вы можете ему позвонить. Вы же его сын, в конце концов. Возможно, всему этому найдется какое-то другое объяснение…
Я молча смотрел на Конни некоторое время. И не сразу осознал, что мои руки дрожат. Потом сказал:
— Есть кое-что, чего я никак не могу понять, Конни. Я слишком взволнован этой историей, признаю. И еще, возможно, я боюсь. Но почему вы проявляете во всем этом такое участие? И почему вас так интересует Джордж Дент?
Конни слегка приподняла брови:
— Вы думаете, я ради него все это делаю?
Она резко закрыла ноутбук, встала, прошлась по комнате, потом обернулась ко мне, уперев кулаки в бока:
— Да что такое с вами стряслось? Всего за неделю вы превратились в тряпку! Вы уже почти полностью докурили ту пачку сигарет, которая сто лет пролежала нетронутой в ящике вашего стола!
— Вы что, рылись в моем столе?!
— К тому же вы стали пить тайком. И таскать транквилизаторы из запасов клиники! А чтобы отбить запах алкоголя, сгрызли все наши мятные леденцы для пациентов. Вы и правда думали, что никто ничего не замечает?
— Я…
— Молчите уж. Что случилось с доктором Беккером? С человеком, который был способен работать день и ночь напролет, вдохновляя своим примером всех сотрудников, и меня в том числе? А теперь я вижу перед собой жалкого дезертира! Вы говорите, вам страшно? Так боритесь с этим, преодолевайте свой страх! Вы же врач, вы каждый день можете столкнуться с непредвиденной ситуацией! Разве вы не чувствовали страх с первого же дня, когда впервые взяли в руки стетоскоп? Но ведь до сих пор вы его преодолевали! Так почему же вы не можете это сделать сейчас?
Я смотрел на нее, не в силах ничего произнести, оскорбленный и растерянный одновременно.
— О’кей, — сказал я наконец.
— Что о’кей?
— Я позвоню отцу, — ответил я.
Потом взял мобильник и набрал номер. Гудки были какие-то странные, прерывистые. Никто не отвечал. Я сообщил об этом Конни.