Я сделал паузу, чтобы перевести дыхание. Скорее всего, я был бледным как полотно.
— Мой отец хотел разоблачить вас как можно скорее, но попал в свою собственную ловушку. Копы не приняли его объяснений. ФБР заставило его стать осведомителем. Он работал на них шесть лет — пока, по их мнению, не принес достаточно пользы своей деятельностью.
Хелен Маккарти внимательно слушала.
— Потрясающе, — наконец сказала она.
— Но не до такой степени, как ваше перерождение, — заметил я. — Мне рассказывали, что раньше ваше лицо было изуродовано шрамами. Однако по вашему нынешнему лицу об этом невозможно догадаться.
— Спасибо, — сказала она без тени сарказма. — Но мне в любом случае пришлось бы изменить внешность.
Хелен села напротив меня и положила ногу на ногу. В руке она по-прежнему сжимала пистолет.
— Видите ли, в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году мне пришлось прикрыть свой маленький бизнес и спешно покинуть страну. Мое душевное состояние на тот момент было весьма угнетенным. Связей осталось мало, денег и того меньше… Я уехала в Восточную Европу.
— А как вы познакомились с настоящей Хелен Маккарти?
— Случайно. Я попала в тюрьму. Хелен навещала заключенных. Мы с ней были похожи, к тому же одинакового возраста. Разница заключалась в том, что она была глупенькой американской идеалисткой, помешанной на благотворительности, гуманитарной помощи и прочей ерунде. Мне очень хотелось вернуться в США. Я заняла ее место. С ней произошел несчастный случай. А мне пришлось пройти через множество пластических операций. Когда я приехала к ее родителям, они приняли меня за Хелен, потому что уже очень давно ее не видели. Я сказала, что моя машина подорвалась на мине. Они были очень взволнованы моим возвращением. Страшная авария, в которую будто бы я попала, очень хорошо объясняла и мои небольшие физические отличия от покойной Хелен, и мою постоянную забывчивость. Так что выдавать себя за нее мне было нетрудно. — Она указала на цирковые афиши дулом пистолета. — Надо сказать, что во время цирковых скитаний вместе с Джорджем я прошла хорошую школу лицедейства. Это мне очень помогло.
— И в политической карьере тоже?
Она пожала плечами:
— Женщина, у которой есть сила воли, целеустремленность и отличная фигура, легко сумеет соблазнить богатого старика. Потом он умер, я унаследовала его состояние. После этого сделать политическую карьеру уже не составляло большого труда. Серьезно, это была самая легкая часть моего пути.
— Правда, потом что-то не заладилось, — прибавил я.
— Что же? — спросила она, кажется, слегка удивленная тем, что я еще продолжаю бороться, между тем как кровь по-прежнему струилась из моего раненого бедра, и под креслом уже образовалась большая лужа.