— Не разговаривайте больше с инспектором Коулом, доктор Беккер. Ни с ним, ни с другими полицейскими. Мы за вами наблюдаем.
— Кто это говорит? Вы что, мне угрожаете?
Незнакомый собеседник со вздохом сказал:
— Боюсь, что стадию угроз мы уже миновали. Я не люблю предупреждать дважды. Вы слишком любопытны. И это будет иметь некоторые последствия.
И, не дожидаясь ответа, он прервал соединение.
Я ощутил слабость в ногах и невольно прислонился к стеллажу.
— Пап, с тобой все в порядке?
Я через силу улыбнулся Билли и, слегка взъерошив ему волосы, сказал:
— Да, все о’кей. Тащи свой пистолет на кассу, пират.
Но при этом я не в силах был оторвать глаз от небольшой статьи внизу газетной страницы.
В статье сообщалось об исчезновении Шона Родригеса — мальчика десяти лет. Черного, из бедной семьи. Он постоянно пропадал на улице с компанией других таких же детей, поэтому его мать не сразу о нем забеспокоилась — думала, что он с приятелями опять куда-то удрал, объяснила она. В полицию она обратилась лишь некоторое время спустя.
Шон улыбался мне с фотографии. На нем был оранжевый пуловер. Снимок вышел на редкость удачный — казалось, мальчик вот-вот подмигнет мне со словами: «Привет, доктор Беккер! Помните меня?»
Да, Шон. Конечно, помню.
Разве я мог тебя забыть?
Ты был на первой из трех фотографий в моем новом мобильном телефоне.
Кош сидел на капитанском мостике своей яхты, полностью обнаженный.
Огромная яхта с выключенным двигателем лишь слегка покачивалась на волнах. Эта часть морского залива, омывавшего Эверглейдс, была пустынной, если не считать чаек, — неудивительно, поскольку вся прибрежная территория принадлежала Кошу.
Он смотрел в небо, ощущая собственное одиночество перед лицом необъятной стихии. Вечерние облака переливались всеми оттенками заката, от ярко-красного до темно-фиолетового. Словно тело, усеянное кровоподтеками.
Кош закрыл глаза, вдыхая запах йода и другой, более резкий — мангрового леса и гниющих в нем мертвых тел животных.
Белый ибис прокричал где-то вдалеке.
Кош разогнул правую ногу, ступня которой лежала у него на шее — это была «поза кобры», — и вытянул перед собой. Затем перешел к более сложной «позе паука», изгибая конечности под невероятными углами. Расположив их как нужно, он задержал дыхание и застыл неподвижно, как мертвый, про себя отсчитывая секунды. Наконец, вдохнув, привел руки и ноги в нормальное положение, потянулся и встал.
Взяв полотенце, он промокнул лоб, потом отрегулировал громкость в наушнике мобильной гарнитуры и произнес:
— Как там наш контракт с «Донано Донатс»?