– Сектанты ли? – усомнился Виктор.
– В общем, так, – хлопнул ладонью по столу Генрих. – Я и без этого рассказал тебе слишком много. Теперь настала моя очередь задать несколько вопросов. Первое. Тебе известен секрет прямой передачи?
– Элементарно, – сказал Виктор. – Продвинутый дедушка-ниндзя взрезает себе живот на глазах у внука, из того от потрясения вылетает душа, и дедушка вселяется в тело юного родственника. Не знаю, как там насчет бессмертия, но внучок резко умнеет, перестает гадить в памперсы и автоматически садится медитировать.
– Весело, – криво усмехнулся Генрих. – Пробовали. Только это не работает.
– Ну тогда не знаю. Может, потому, что у эсэсовцев просто нет души и им нечем меняться? – предположил Виктор.
– А может, хватит ерничать?
В голосе Генриха зазвучал металл.
– Вероятно, ты не очень представляешь себе, куда попал, – продолжил он, нервно постукивая по крышке стола подушечкой пальца, окольцованного тяжелым перстнем белого металла с рунами и эмблемой мертвой головы. – Даже если мое дружеское расположение и останется безграничным, вышестоящее начальство может не разделить моего отношения к тебе.
– И что тогда? – прищурился Виктор.
– Тогда ничего хорошего. Поверь, у них есть очень действенные методы развязывания языков.
– Охотно верю, – сказал Виктор скучным голосом. Эта беседа стала ему понемногу надоедать, несмотря на обилие информации, которую он из нее почерпнул. – Слушай, тебе доводилось играть в компьютерные игры?
– Нууу… в общем, да, – протянул Генрих, несколько обескураженный таким поворотом беседы.
– И что ты делал, если игрушка тебе надоедала?
– Компьютер выключал, – фыркнул штурмбаннфюрер.
– Вот именно, – сказал Виктор. – И даже если главный герой игрушки был в режиме бессмертного Бога, это мало ему помогало, когда ты отключал питание…
Лицо Виктора стало бледнеть на глазах.
– Что за… Что за черт?
Машинально взгляд Генриха упал на детектор лжи.
Показатели дыхания, давления, сердечно-сосудистой активности медленно сползали к отметке «ноль». Датчики двигательной активности, мимики лица и кожно-гальванического рефлекса по-прежнему не показывали ничего, словно аппарат был подключен не к живому человеку, а к зеркальной стене.
– Но ведь компьютер можно включить заново! – в отчаянии закричал Генрих.
– Можно, – затухающим голосом прошептал Виктор. – Но при этом стоит ли продолжать давно надоевшую игру без цели и смысла?..
Тяжелая зеркальная панель комнаты со свистящим шипением отъехала в сторону. Бросившиеся было к пленнику офицеры, прервав броски на полпути, вытянулись в струнки и синхронно выбросили руки вверх в модифицированном «хайль».