Которое, умирая, пыталось унести с собой как можно больше чужих жизней.
Вероятно, тварь обладала еще и звуковым оружием, эдакой адской смесью из оглушающего рева, инфразвука, ультразвука и высокочастотного электромагнитного поля. Клинок меча, пронзивший главный нервный центр, активизировал это оружие на полную мощь.
Из-под потолка сферы, трепеща синтетическими крыльями, упал металлический «комар». Следом за ним грохнулся прожектор, отвалившийся вместе с куском прозрачного бронестекла.
По стене сферы, скрежеща обломанными краями, пошла еще одна трещина. Прозрачные створки входа на арену, сорванные с петель, упали внутрь амфитеатра, превратив нескольких офицеров в большую кровавую кляксу.
Виктор видел, как объятые ужасом люди ломятся к выходу.
Бизнесменам повезло – они сидели ближе всех к дверям, и для большинства из них бегство оказалось удачным.
Остальным повезло меньше.
Сильные, толкая и сбивая с ног более слабых, пробивали себе путь сквозь толпу, топча упавших подкованными армейскими сапогами. Но это мало помогало. Возле выхода из амфитеатра образовалась свалка из людских тел.
Но все это было уже ни к чему.
Чудовище умирало. Крик, внушающий непреодолимый ужас и нестерпимую боль всему живому, становился все слабее и слабее.
Хотя для Виктора это уже не имело значения.
Он находился слишком близко к эпицентру звуковой атаки, и, в отличие от зрителей, он не был защищен бронированными стенами сферы.
Он понял, что умирает. И что вряд ли кто-то сможет его спасти.
Даже бессмертный фюрер Четвертого Рейха.
Единственный, не бросившийся к выходу из амфитеатра.
И сейчас направлявшийся к нему.
Но и это уже не имело значения…
Человека с лицом, закрытым непрозрачным забралом, Виктор видел как бы со стороны. Как и свое распростертое на арене бесчувственное тело. В ускользающем сознании вяло колыхнулась мысль, что, по свидетельству оживших мертвецов, именно так воспринимает происходящее вокруг него человек, отходящий в лучший мир. И если бы он не умирал, то, возможно, удивился бы, когда фюрер, подойдя, склонился в почтительном поклоне и произнес на японском:
– Здравствуйте, учитель.
* * *
Где-то Виктор читал, что, когда человек умирает, его душа еще некоторое время ошивается рядом со своим телом и наблюдает за постсмертельной возней около него. Странно было ощущать себя отделившейся от тела душой и наблюдать за самим собой со стороны.
И вдвойне странно было то, что свое, родное, до боли знакомое тело медленно поднималось с песка арены… без непосредственного участия его прямого хозяина.
– Здравствуй, ученик.