— ЧЕРТ ПОДЕРИ! — ору я, бросая нож. Он падает прямо под ноги девчонке. — ЧЕРТ, ЧЕРТ, ЧЕРТ!
Теперь нам конец, так?
Конец всему.
Удача и не думала нам улыбаться.
Коней нам не обогнать при всем желании, а этот суперкрутой мост невозможно сломать. Нас поймают, Бен и Киллиан умерли, нас тоже убьют, и тогда придет конец света.
Мой Шум становится алым, первый раз со мной такое: внезапное и обжигающее чувство, как бутто к моему «я» прижимают раскаленное клеймо. Раскаленная докрасна боль, яростный рев и обида на ложь и несправедливость всего, что происходит.
Все сводится к одному.
Я поднимаю глаза на девчонку, и она в страхе отшатывается, видя мой взгляд.
— Ты, — выплевываю я. Теперь ничто меня не остановит. — Это все ты! Не появись ты на болоте, ничего бы не случилось! Я был бы ДОМА! Ухаживал бы за клятыми овцами, жил бы в своем клятом доме и спал бы в своей КЛЯТОЙ КРОВАТИ!
Только слова я выбираю покрепче.
— Так НЕТ! — ору я еще громче. — Появилась ТЫ! ТЫ со своей клятой ТИШИНОЙ! И мир полетел КО ВСЕМ ЧЕРТЯМ!
Я и не замечаю, что подхожу к ней, пока она не начинает пятиться.
Черт, от нее по-прежнему ни звука!
— Ты НИКТО! — воплю я, делая еще шаг вперед. — НИКТО! У тебя внутри сплошная ПУСТОТА! В тебе ничего нет! Ты ПУСТАЯ, ты НИКТО, и мы умрем ПРОСТО ТАК!
Я стискиваю кулаки, пока ногти не впиваются в ладони. Я так разъярен, мой Шум так рвет и мечет, что я вскидываю кулаки и хочу ударить ее, избить до смерти, ЗАТКНУТЬ эту чертову тишину, пока она не ПРОГЛОЮТИЛА МЕНЯ И ВЕСЬ МИР!
Я замахиваюсь и бью себя по лицу.
Потом еще, прямо в подбитый Аароном глаз.
И еще, заново разбивая губу.
Дурак, никчемный гнусный дурак!
Бью снова, такшто теряю равновесие и падаю на руки, выплевывая на землю кровь.
Тяжело дыша, поднимаю взгляд на девчонку.
Ничего. По-прежнему ничего.
Мы оба смотрим на другой берег. Преследователи уже добрались до того участка дороги, с которого хорошо видно мост. И нас на противоположном берегу. Можно разобрать лица всадников, и слышно бормотание их Шума, летящее к нам через реку. Мистер Макирни, лучший конник мэра, едет впереди, следом сам мэр, спокойный и довольный, точно выбрался на воскресную прогулку.
У нас минута, может, меньше.
Я оборачиваюсь к девчонке, пытаясь встать. Я устал, страшно устал…
— Еще можно попробовать убежать, — выдавливаю я, сплевывая кровь. — Можно попробовать.
И вдруг ее лицо меняется.
Она широко открывает рот и глаза, а потом внезапно скидывает на землю сумку и начинает в ней рыться.
— Ты чего? — спрашиваю я.
Она достает зеленую коробочку для разведения костра, оглядывается по сторонам и находит большой камень. Ставит коробку на землю, замахивается камнем…