— Я бы с удовольствием все рассказала, если бы вы перестали в нас целиться, — говорит Виола.
От удивления даже Манчи поднимает на нее взгляд. Я поворачиваюсь к Виоле с разинутым ртом.
Со скалы доносится хихиканье. Старуха смеется. На ней кожаная одежда, поношенная и насквозь пропыленная, шляпа с полями и высокие сапоги — чтобы ходить по грязи. Как бутто она самый обычный фермер.
Но она все еще целится в нас из ружья.
— Вы сбежали из Прентисстауна, так? — спрашивает она, снова заглядывая в мой Шум. Скрыть от нее ничего нельзя, такшто я рисую в воображении все, от чего мы сбежали, и что случилось на мосту, и кто за нами гнался. Старуха видит — я знаю, что видит, — но только сжимает губы и немножко щурится.
— Ну что ж, — говорит она наконец, беря винтовку в одну руку и спускаясь к нам. — Врать не буду: то, что вы взорвали мой мост, меня не порадовало. Грохот я услыхала еще на ферме, так-то. — Она спускается с последнего камня, встает неподалеку от нас, и от ее мощной взрослой тишины я, сам того не замечая, немного пячусь. — С другой стороны, на другой берег мы не ходили уже больше десяти лет. Я оставила мост на всякий случай. — Старуха еще раз окидывает нас внимательным взглядом. — И кто теперь скажет, что я была не права?
Мы все еще стоим с поднятыми руками, потомушто от такой чего угодно можно ждать, верно?
— Я щас задам один вопрос и повторять его не буду, — говорит старуха, снова поднимая ружье. — Оно мне понадобится?
Мы с Виолой переглядываемся.
— Нет, — говорю я.
— Нет, мэм, — отвечает Виола.
Мэм? думаю я.
— Это то же самое, что «сэр», красавчик. — Старуха закидывает винтовку за плечо. — Только про леди. — И приседает к Манчи. — А тебя как?
— Манчи! — лает тот в ответ.
— А… ну да, как же иначе! — Старуха треплет его за уши. — Ну а вы, щенки? — спрашивает она, не глядя на нас. — Вас как матушки окрестили?
Мы с Виолой опять переглядываемся. Называть свои имена не очень-то хочется, но старуха всетаки опустила ружье — честный обмен.
— Я Тодд. Она Виола.
— Чистая правда, — говорит старуха. К этому времени она уже уложила Манчи на спину и чешет ему пузо.
— Скажите, как еще можно перебраться через реку? — спрашиваю я. — Другие мосты есть? Те люди…
— Я Матильда, — перебивает меня старуха, — но так меня зовут только чужие, а вы называйте Хильди. Быть может, в один прекрасный день вы заслужите право пожать мне руку.
Я снова смотрю на Виолу. Если у человека нет Шума, как понять, что он сумасшедший?
Старуха хохочет.
— Смешной ты, пострел! — Она встает, а Манчи перекатывается обратно на живот и поднимает на нее влюбленные глаза. — Отвечая на твой вопрос: в паре дней езды отсюдова вверх по течению есть брод, а до мостов еще очень далеко — что в одну, что в другую сторону.