Тем временем ей пришло несколько писем из Петербурга – люди, к которым Александра обращалась за помощью в получении разрешения уехать в Сибирь, наконец, выяснили точно, что Василий Давыдов находится в читинском остроге. Теперь она могла покинуть имение и ехать в Читу в любой момент. У нее было императорское разрешение, и все необходимые вещи уже давно были сложены в коробки и саквояжи. Единственным препятствием между ней и ее мужем были оставшиеся в Каменке четверо младших детей. Катя и Лиза к тому времени ели только с ложечки и почти перестали говорить, двухлетний Петя, еще недавно прекрасно ходивший и бегавший, стал постоянно падать на ровном месте, Николка, тоже начавший ходить за ручку в няней, теперь снова ползал на четвереньках…
А их мать должна была сообщить им, что больше они никогда ее не увидят. Ей нужно было открыть дверь детской, войти в комнату и навсегда попрощаться с каждым из них. Но она лишь смотрела на дверную ручку и не могла даже просто дотронуться до нее…
Глава XIV
Енисейская губерния, лесной тракт, 1828 г.
Маленькая, крытая рогожами повозка мчалась по заснеженной дороге с огромной скоростью, и иногда сидящей в ней мадемуазель Полине Гебль казалось, что она летит по воздуху. Холода, мучившего ее в начале пути, она теперь тоже почти не чувствовала. Спасибо тетушкам ее любимого Жана, так не похожим на его бесчувственную мать, у которых она останавливалась в Казани, – накупили ей целый ворох теплой одежды! Поэтому теперь Полина была закутана под тулупом в несколько пуховых платков и чувствовала себя тщательно спеленутым младенцем. Зато ей было тепло, особенно когда она сидела неподвижно, и молодая женщина старалась шевелиться как можно меньше. Сопровождавшие ее крепостные семьи Анненковых Степан и Андрей крепко спали напротив и время от времени громко всхрапывали. Впрочем, даже когда они просыпались, разговаривать с ними Полина могла только о связанных с поездкой делах, да и то с трудом – они плохо понимали ее, когда она пыталась говорить по-русски, а ей сложно было разобрать неграмотную французскую речь Андрея. Поэтому ехали они почти все время в молчании, и порой Полине становилось совсем тоскливо сидеть и ничего не делать в полутемной повозке, но она утешала себя тем, что теперь едет очень быстро, а значит, скучать ей придется не так уж и долго.
В такие минуты она начинала вспоминать свою недолгую жизнь в Санкт-Петербурге. Первую встречу с Жаном Анненковым, его настойчивые ухаживания, ее опасения, что она быстро надоест ему и он ее бросит, их первое свидание, их совместные поездки по принадлежащим его матери имениям… Тогда ей казалось, что их тревожная, но все-таки счастливая жизнь не закончится никогда. Но она завершилась навсегда арестом Жана, и вместо нее у Полины началась новая жизнь, состоящая из одного-единственного стремления, которое не поколебалось даже после рождения их с Анненковым дочери Сашеньки, – стремления снова быть рядом с ним.