Василий Сергеевич проводил взглядом высокую фигуру императора. Все у него внутри трепетало, стыд жег его нещадно - как мог он помышлять о пленении этого прекрасного человека, соблаговолившего так милостиво поговорить с ним, с армейским капитаном?
"Разве это деспот? - с горечью думал он, вспоминая свои мысли. - Разве тиран? Да такого государя ещё не имела Россия. Он правит ею по законам, его сердце полно доброты, снисходительности. А я - подлец, изменник! Нет, нет прощения!"
Два часа ходил Норов по коридорам дома, где повсюду были расставлены его ребята. Каждый смотрит весело, всякий рад, что довелось охранять особу государя. Карабины, заряженные карабины - у ноги. По первому знаку они пустят свое оружие в дело, и ни один злоумышленник не посмеет посягнуть на любимого монарха, помазанника Божьего. Норов зал, что даже не будь у них карабинов, они бы пустили в ход тесаки, дрались бы голыми руками, но Василий Сергеевич также был уверен в том, что прикажи он им схватить Александра, скрутить ему руки и бросить в каземат, на холодный каменный пол, они сделали бы и это. Ему было ведомо, сколь преданы егеря ему, их любимому капитану, потому что он являлся их отцом, а император был какой-то недосягаемой для понимания персоной, н е ч е л о в е к о м., без плоти, без страстей - просто недоступной для понимания идеей.
В доме царица сдержанная суета. Быстро проходили туда-сюда по коридорам большого дома камердинеры, лакеи, флигель-адъютанты, стараясь выказать усердие, с озабоченными, злыми лицами понукали прислугу. Император хотел есть, а ужин задерживался. Дважды прошел мимо Норова комендант крепости Берг. Почти вплотную придвинул к его лицу свое потное, опушенное густыми бакенбардами лицо, проговорил:
- Смотрите в оба, господин капитан. Мне хорошо известно о брожении умов в среде офицеров расположившихся близ крепости частей. Не приведи Господь обеспокоить как-нибудь особу их императорского величества - многие головы полетят, да и ваша тоже.
- Мои егеря всецело преданы мне, ваше превосходительство, - ответил Норов, и отчего-то злоба вдруг вскипела в нем.
- Вам... преданы? - спросил Берг, точно заметил какую-то насторожившую его деталь в интонации капитана.
- Именно мне, ваше превосходительство, - не моргнув, сказал Василий Сергеевич.
- Ну, ну, - бросил Берг уже на ходу и буквально побежал в сторону зала, где готовили ужин.
Отужинал Александр быстро. Все видели, что его величество утомлен, рассеян. Обычно такой любезный, охотно шутивший с каждым, кто оказывался с ним за одним столом (в особенности с женщинами), Александр молчал, хоть и ел с аппетитом, и все отнесли молчаливость императора к желанию поскорее закончить ужин и отправиться в спальню. Правда, Берг, внимательно следивший за Александром и боявшийся того, что дурное настроение царя связано с усмотренными при въезде в крепость недостатками в строительстве новых укреплений, пожелал успокоить себя и спросил тихонько у сидевшего с ним рядом лейб-медика баронета Виллие: