Я решил не вычеркивать этой недели, а сделать интересный эксперимент. Все, что случится в течение этой недели, записать в этот самый карманный календарь, чтобы в будущую субботу взвесить все хорошее и плохое и снова сказать себе, что неделя жизни имеет слишком высокую цену.
Сейчас, когда я гляжу назад, я вижу, что никакой необходимости писать какой-то дневник не было. Нагрянувшие события имели такой характер, что я запомнил бы их в любом случае. Посудите сами.
Утро следующего воскресного дня было прекрасное. Я лежал еще в кровати и вдыхал свежий воздух, струившийся ко мне из сада через открытое окно. После жизни на корабле я с наслаждением вкушал пребывание в солидном доме своего деда. Мною постепенно овладевало приятное чувство безопасности и уверенности в том, что с палубы не раздастся тревожный крик Сатурнина, чтобы я держался, так как мимо нас проходит теплоход „Прага“. При этом я размышлял о том, что мне придется серьезно поговорить с Сатурниным. Дело в том, что на нашем судне доктор Влах иногда выражался о дедушке с определенным сарказмом, и Сатурнин слушал эти разговоры с нескрываемым удовольствием. Я боялся, как бы у Сатурнина таким образом не возникло чувство непочтительности к дедушке, и ругал себя за то, что не препятствовал этим разговорам.
Я отнюдь не хочу сказать, что доктор Влах сплетничал о дедушке. Такие вещи он говорит ему и в глаза. Однажды, когда дедушка сказал, что видимо дни его сочтены, доктор Влах заметил: „Я представляю себе это так, что вы тихо отправитесь на тот свет, в то время как присутствующие при этом родственники будут колотить вас чем-нибудь твердым по голове, потому что иначе вы бы вообще не умерли!“ Дедушка смеялся над этим целых пол года.
Я подготовил торжественную речь, в которой хотел рассказать в кратком жизнеописании дедушки о его заслугах в ознакомлении нашей страны с идеей электрификации, и закончить ее возвышенной тирадой о положительных свойствах этой исключительной личности.
Я как раз решил встать с кровати, когда раздался почтительный стук в дверь, и вошел Сатурнин. Он пожелал мне доброго утра и сказал: „Какая пташка раньше проснулась, та скорее и корму нашла, лето пролежать, зимой с сумой побежать“. Затем он сообщил, что погода хорошая, но хвали утро днем, и день вечером, от судьбы не уйдешь и где черт не сумеет, туда бабу пошлет.
Вы не привыкли к особенностям разговорной речи Сатурнина, но я сразу понял, что приехала тетя Катерина. Я не могу сказать, что это меня обрадовало. Тетя Катерина безусловно не входила в мои мечты об отпуске. Она была для меня символом самых разнообразных неприятностей.