К счастью, этим назидательным контрастом «Агрикола» не исчерпывается.
В книге складывается определяющее для всего мышления и творчества Тацита понятие исторической нормы, о котором говорилось в конце предыдущей главы. Агрикола дорог Тациту тем, что противостоит и Домициану, и оппозиционерам; противостоит же он им потому, что сохраняет веру в возможность активно служить сегодняшнему государству, ориентируясь на систему его исторически сложившихся общественных и моральных ценностей. Эта преданность исторической норме гражданской общины мешала Агриколе и его биографу увидеть новых людей, освобождавшихся от полисной исключительности, и признать такое освобождение достоинством. Пока речь шла о программе поведения на сегодня и завтра, эта позиция вела к искусственной героизации тех, кто неспособен был откликнуться на призыв будущего, и порождала слабости разбираемой книги. Но в более далекой исторической перспективе развитие космополитической империи вело к ликвидации основной и необходимой формы античного мира — полиса, не принося в то же время никакого реального и подлинного общественного обновления.
В отсветах этого будущего менялась и найденная в «Агриколе» позиция. Противостояние эмпирии общественного развития становилось верностью res publica, верностью исторической норме римского мира. А без такой нормы, как мы видели, не мог сложиться и диалектический взгляд Тацита на историю. Неудивительно, что начатая «Агриколой» эпопея оказалась вопреки всем планам Тацита посвященной не современности, где эта норма становилась все более призрачной, а тому прошлому, где она была еще живой и привлекательной, и изучая которое можно было попытаться установить, как она начала распадаться и что предвещал ее распад народу и государству римлян.
Глава восьмая. Диалектика культуры. «Германия»
Мы пользуемся общеупотребительным сокращенным названием для обозначения следующего в ряду малых произведений Тацита, написанного в 98 г. и именуемого в рукописях «О происхождении и местах обитания германцев». Причину его создания часто усматривают в том, что именно в 98 г. германские области вызывали усиленный интерес римского общества: совсем недавно, в октябре 97 г., соправителем императора Нервы был избран наместник провинции Верхняя Германия Ульпий Траян; с конца января 98 г., после смерти престарелого принцепса, он стал единоличным властителем империи, и всем хотелось угадать, как он себя поведет и как станет править. Но Траян в Рим не торопился, все дольше задерживался в германских землях, и любопытство, которое вызывали в Риме эти дикие края, почему-то оказавшиеся для молодого императора более привлекательными, нежели столица с ее удовольствиями и роскошью, росло не по дням, а по часам. Чтобы удовлетворить его, Тацит и взялся за новое сочинение.