— Дался тебе этот кризис, а? — Дорка аж замахнулась рейсфедером, рассыпав по полу и столу увесистую косметичку с разными штучками-дрючками. — Это мирским морока, а ты-то без работы не останешься и не надейся… Куть-куть… Перышко вот так захватываешь и дергаешь, только за лапками следи… — По Доркиной ноге ползла стремительная стрелка.
— За своими или за крылаткиными? — уточнила я.
— За любыми… Коготочки подпиливать умеешь?
— Так все равно вместе лучше отмечать, — не унималась Жека. — Не в экономии дело, просто Новый год же скоро, все заняты будут… С мирскими всегда перед Новым годом возни много, когда еще потом соберемся… А тут двадцать второе уже скоро. Вы, девчонки, как хотите, но это же зимний оборот, как его встретишь, так до летнего солнцестояния время и проведешь… Я лично по-нормальному хочу. Вот все вместе и встретим, жизни порадуемся…
— Опять до утра на столе плясать, — поморщилась Дора.
— А кто тебя заставлял?
— А у меня что, по-твоему, Цирля каждый день котится? Имею полное право…
6
Разговор у нас получился женский: совсем не о том, про что поговорить хотели. Да только вот кой-какая польза от него все-таки была. Во-первых, отвлеклась. Словно саму себя вернула — ту, у которой ничего страшного не было, только грустное. А во-вторых, оказалось, что я про Семена просто так вспоминать могу. Я ведь еще и из-за этого жалела, что он не мирской: дело не только в том, что нам с ним нельзя, а в том, что колдуны живут лет по четыреста, а обычным мужчинам жизненный срок куда короче отпущен. Он бы сейчас совсем стареньким был, если бы вообще жил на свете. Такого разлюбить несложно. А Сеня и не стареет почти — с него спячка возраст снимает, совсем красивым делает. Ну как такого забудешь?
Сейчас вон Жека про ту поездку в Киев ляпнула, а у меня как картинки веером рассыпались… Хотя тогда мы с Семеном еще друг друга не замечали почти — несколько лет друг возле друга терлись, не желая признавать очевидных фактов. Хотя даже в то время там много чего произошло: и встреча на чьем-то обновлении, и пластинка Джо Дассена этого несчастного, которого мне Евдокия в последнюю свадьбу залудила, и в кино мы с Семеном однажды случайно столкнулись. Как сейчас помню, ажиотаж был дикий с этим фильмом: «Новые амазонки» Махульского, по тогдашним временам — чистой воды порнография. Сеня в том кинотеатре с супругой был, я тоже немножко замужем, но о встрече как-то договорились…
Хорошие какие воспоминания. От них не больно совсем, только грустно капельку, как от любого прошедшего времени. И я уже не по Сене даже тоскую, а по себе тогдашней, Лике еще не Степановне, честному научному сотруднику из одного зашоренного НИИ. Скукотища на работе смертная была, зато коллектив большой и разномастный, о таком заботиться — одно удовольствие. И для счастья мирским такие малости нужны были — кому очередь на польский гарнитур, кому спекулянтку, торгующую дубленками… Нашим же девчонкам Сторожевым позвонишь — все и уладится. Зинка тогда в «Ванде» продавщицей работала, так у нее все мои лаборатории отоваривались, когда нам одну перспективнейшую разработку зарубили. Нет, ну понятно, что польская косметика против закрытых тем ничего не стоит, но хоть мирским не так тошно жить было. Ой… Я же со многими из них до самой старости созванивалась потом… А как в Ханты стала собираться — так ни с кем из той мирской жизни и не попрощалась. А теперь уже и все. Нет меня-Лики. Опоздала.