Жека меня от недопитого чая оттащить пытается, в ту комнату, где она квартирует, пока Старый в спячке. Там у нее наряды свалены, в том числе и шальвары эти. Дескать, буду молодеть, она мне все весной отдаст, во что уже сейчас не помещается. А я и сейчас в них влезть могу. У меня ж, в отличие от Жеки, конституция другая, спасибо маменьке и неизвестному отцу, талия до сих пор держится, хоть живот и висит мешком. Так что пригодятся мне Жекины наряды, если они к тому времени из моды совсем не выйдут. Но пока не до них. Меня квартира заботит и то, на кого район передавать.
Думала, Старый со всем этим разберется, а он вот на заслуженный отдых ушел. Это нам, женщинам, хорошо — омолодилась себе за сорок дней и живи дальше спокойно лет двадцать-тридцать, пока организм не износится. А с мужчин чего взять? Даже лучшие Спутники и Смотровые на покой уходят. Старый — он сильный, колдовство в нем крепкое. Поэтому и отдыхать будет до Нового года. Как раз тогда Гуньке срок придет силу набирать, а то он чего-то вялый совсем, ссору под окнами, и то с первого раза загасить не может… Так к кому теперь обращаться, куда бежать, на кого мое хозяйство-то переводить?
Вот не зря Старый себе на замену Жеку-Евдокию поставил. Она, конечно, баламутка еще та, но выход придумала:
— Ленка, а давай ты замуж выйдешь? Квартира супругу отойдет, а потом он ее на тебя новую перепишет? Ну чего ты морщишься, я дело говорю…
Говорит она мне! За кого замуж-то, Дусенька? Где я себе свободного мужика найду? За Отладчика не хочу, спасибо… У нас тут из Смотровых только Матвей с Петькой, по остальным районам женщины сидят. А свободных Спутников в природе не существует, это аксиома. Им же без протеже нельзя. Если Спутник никого не патронирует — у него сила уходит, колдовство скисать начинает, как у маминого Ростика-недоростика. Так что Спутники все в браке состоят, у них природа такая.
Жека ухмыляется, ведет тонко выщипанной бровкой и подзывает Гуньку, чтобы свежий чай заварил. На тех горячих травках, которыми семью мирить хорошо.
— Лен, ну какой Спутник, я тебя умоляю? Это ж фикция чистой воды: распишетесь и разбежитесь, только вас нотариус и видел, Гуньку себе в мужья возьмешь, елки-палки!
Совсем Евдокия того… то есть Евгения, но мне от этого не слаще. Гунька меня нынешней на полвека моложе, в ЗАГСе конфуз будет.
— Не будет, — уверяет меня Жека и разливает медовый чай. — Гунька, неси свой паспорт!
Гунька со своей табуреточки, что между холодильником и окном втиснулась, поднялся. Посмотрел на нас перепуганно, но в комнаты ушел. Совсем ребенок ведь… Да еще и мирской, не колдовского рода. Потому и должен на мастера семь лет отработать, чтобы в ученики взяли. И как Старый на такое баловство пошел? Виданное дело — из мирского мальчишки ведуна делать, время тратить на такую безделушку. А с виду-то и не скажешь, если на Гуньку посмотреть. Ничего такой, на одного Манечкиного кавалера похож, еще из первой молодости. Тот тоже высокий был, рыжий, почти ржавый… Маня его так Ржавым и звала… в ответственный момент.