Психиатр наблюдал, как они садятся в машину и отъезжают. Потом еще какое-то время сидел неподвижно.
Вечер в Санта-Монике был спокойным и умиротворяющим. Его любимое время суток.
Затем он достал из кармана мобильный телефон, набрал номер и прижал трубку к уху.
Как и прежде, включился автоответчик: «Вы можете оставить сообщение для Сета Гордона после звукового сигнала».
Механический голос звучал холодно и бесстрастно.
Как и прежде, он не оставил никакого сообщения. Вместо этого он набрал другой номер.
— Алло?
— Добрый вечер, мисс. Не могли бы вы соединить меня с офисом Хейзел Кейн?
— Да, конечно. Как вас представить?
— Доктор Дэвид Уэлш. Отец Карен Уэлш.
Все начало понемногу вырисовываться. Томас еще не до конца понимал, чего хочет убийца, но, проанализировав его намеки, кое-что для себя уяснил. Особенно после того, как догадался о назначении белого флакона с пульверизатором.
Его размышления были прерваны шумом шагов. Он задул свечу и отошел к стене.
Он был готов к такому повороту событий и все продумал заранее. Теперь он занял намеченную позицию.
Он взглянул на часы — 23:30. На сей раз он не рискнул поспать. Сердце лихорадочно колотилось, все пять чувств были обострены до предела.
Именно убийца подбросил пакет в ризницу. Он и никто другой. Стоял рядом с Томасом, наблюдал, как тот спит… Томас отчетливо представил себе его шлем-маску с «молнией» на месте рта, обнаженные в ухмылке гнилые пеньки зубов… Почему-то он решил, что у убийцы нет ни одного здорового зуба.
Слишком много фильмов ужасов, старик, я тебе это и раньше говорил.
Шаги в коридоре.
Томаса охватила дрожь.
Он поднял руки с намотанным на запястья кожаным ремнем, вытащенным из джинсов. Не бог весть какое оружие, но все-таки… Одежда, свернутая в клубок, лежала на полу — в темноте ее можно было с первого взгляда принять за спящего человека.
Внезапно он ощутил сильное желание отлить. Гениально. Здоровенный негр в одних трусах, с переполненным мочевым пузырем и кожаным ремнем в руках. Прямо оживший фильм Бена Стиллера.
Дверь открылась, и он приготовился к прыжку. В комнату скользнула чья-то тень, но никто не переступил порог.
Судя по тени, стоявший в дверном проеме человек был не слишком широк в плечах. Томаса это ободрило. Зато в руке у него была утыканная гвоздями дубинка.
— О Боже, можно подумать, что он мертв! — с тревогой произнес голос Каминского.
— Что? Ну-ка отойди.
И в комнату вошла Карен. Томас почувствовал такое облегчение, что едва не опорожнил мочевой пузырь, прямо не сходя с места.
— Я здесь, — шепотом сказал он.