Немногие жители выбежали к нам навстречу и глазели на нас с открытыми ртами. В их глазах отчетливо стоял страх, когда они видели вооруженных солдат.
Фаиме и я размяли затекшие члены и пошли в гостиницу.
Крохотная комнатка с обязательным «красным углом», примитивные деревянные скамьи и столы; где-то жужжал вечный самовар.
- Барин может спать со своей женой в моей двуспальной кровати, – заметил маленький, бородатый хозяин.
- Нет, мой дорогой, этого я не хочу. Я лучше буду спать с женой у тебя на сеновале. Там лучше всего спится.
Мужчина растерянно стоял, удивившись, что я отклонил его предложение, означавшее самую большую честь, которую хозяин только может оказать своему гостю. Я мог только улыбнуться, я точно знал, с каким небесным наслаждением Фаиме и меня атаковали бы мои любимые клопы.
- Но приготовь нам пока что-то поесть, из всего, что у тебя есть. Солдаты и ямщик тоже будут много есть, у нас волчий аппетит.
Между тем я надел мой купальный костюм и с удовольствием плавал в речушке.
- Барин, – сказал солдат, – но вы не заплывайте слишком уж далеко, Иван Иванович дал мне такой строгий приказ, что я запомню его до своей смерти.
- Хорошо, хорошо, Лопатин, я не удеру от тебя. Или ты думаешь, я оставлю в одиночестве мою жену, такую красивую, хорошую женщину? – Нет, я так не думаю, – ответил обрадовано Лопатин и покосился на смеющуюся Фаиме, – но, все же, Иван Иванович так говорил.
До захода солнца я сидел с Фаиме на резвой маленькой речушке, мы говорили друг другу вечерние, прекрасные слова. Солдаты не оставляли меня из виду; их руки, казалось, приросли к заряженной винтовке с примкнутым штыком.
Ночной привал на сеновале был наполнен воздухом и мягок. Отдельные голоса доносились к нам снизу, потом они умолкли. Сонно каркали где-то журавли, собака печально выла вдали, у двери амбара бродил туда-сюда заспанный часовой. Наконец, и Фаиме закрыла глаза, улыбка, и она уснула.
Первые солнечные лучи нового утра разбудили меня. Обнажившись до пояса, я умывался перед «Гранд Отелем». Хозяин собственноручно поливал мне из деревянного чана воду на руки. К тщательному бритью и умыванию он, очевидно, относился без большого понимания.
Едва я был готов, как разбудил Фаиме. Еще совсем спросонья, она счастливо улыбалась мне. Она делала это каждое утро, был ли снаружи солнечный свет или дождь.
Быстро позавтракали, взяли с собой новые запасы, заплатили хорошие чаевые хозяину, и поездка продолжается. Издалека я вижу, как мой владелец гостиницы вздыхает облегчено: вооруженные солдаты и я, мы были, однако, для него действительно зловещими людьми.