Время от времени я останавливаюсь, расставляю ноги и снова жду, слушаю, как будто мне обязательно надо почувствовать еще что-то. Ничто... беззвучная тишина, только капли постоянно падают, в неизменном ритме – хронометр смерти, освобождения, которое однажды все равно наступит...
Я дальше ищу на ощупь...
Теперь мои руки касаются, по-видимому, противоположной стены. Молниеносно, как на строительном чертеже, мозг конструирует размер большого помещения: теперь длина, ширина, высота стали для духа четко зафиксированными.
В следующее мгновение что-то скользит мне над ногами, подпрыгивает до моего колена, пищит, цепляется зубами за мои брюки. Крыса!
Испугавшись неожиданному и отвратительному для меня живому существу, я возвращаюсь. Теперь долгое и постоянно подкарауливавшее невидимое получило, наконец, полную власть надо мной. Оно бросает меня от одной стороны к противоположной, оттуда снова назад, я шатаюсь, но все же повсюду держит меня какая-либо стена. Крыса висит на штанине, теперь я бросаюсь к моей двери, я твердо цепляюсь за нее, у нее я застываю, полный отвращения, страха и ужаса. Крыса пищит, я нащупываю ее, хватаю, бросаю прочь. Она падает где-то там в гнили и воде.
Непостижимо большой каземат – это загон?!
Клетка?!
Понятие узости приводит меня в безумное беспокойство, которое возрастает вплоть до самонеистовства. Я жадно ловлю воздух. Помещение может быть площадью самое большее два квадратных метра.
Я судорожно закрываю глаза, со всей силы прижимаю ладони к ушам, чтобы не слышать по крайней мере в течение короткого времени капание воды, потому что все время напряженно открытые глаза болят, а тишина доставляет боль ушам. Но как долго могу я пребывать в таком состоянии? Кровь уже сильно барабанит в висках, руки опускаются, уши снова слушают напряженно, глаза снова пристально смотрят, и истощенно я опускаюсь на землю и прислоняюсь к влажной двери. Влажное и мое полуголое тело, его лохмотья, и руки тоже.
Одна капля падает за другой – в сыром, гнусном единообразии. Тело становится слабым, неподвижным, я оседаю. Смерть ли уже это... и я больше не могу защищаться?...
Солнечный свет, горячий, блестящий солнечный свет... роскошный летний луг, пестрые цветы, мягкий воздух... я шел и шел бы, и великолепие не кончается... далекий, далекий мир... известные, знакомые образы...
Кожа головы съеживается! Волосы шевелятся! Что-то касается моей ноги!
Внезапное пробуждение – цепенящий ужас – действительность. Я готовлюсь обороняться от этого. Мои пальцы скользят во что-то теплое, жидкое – мясо, хлеб, селедка или...?