Ничто не указывало на наши планы бегства. Так же как Никитино готовился к зиме и к зимней спячке и хозяева лавок и большинство жителей наполняли свои кладовые, то я тоже проводил разные изменения в моей квартире.
В комнате был построен камин, полы выложены толстыми, домоткаными коврами, большие собачьи шкуры сшивались и тоже использовались как ковры. Окна с двойными рамами были недавно замазаны, только маленькие форточки устанавливались для вентиляции комнат. Входная дверь была обшита толстым войлоком, на дворе сложена гора дров; несколько дней назад начали топить.
Сильный ветер много дней хлестал по пустынной местности.
Осенний дождь погружал все в меланхолический, холодный, влажный серый цвет. Он сделал широкие лесные дороги через далекие земли едва проходимыми и настраивал людей на печальное, ворчливое, сонное состояние. Потом еще раз пришла сияющая солнечная погода, издалека слышали голоса, лай дворняжек, возгласы, пение и игра на гармошке и балалайке, смеющиеся и визгливые девичьи голоса, одиноко затихающий выстрел охотника.
В воздухе уже чувствуется мороз. Каждый день может принести нам снег. Стрелка барометра, которая сначала упала так низко, поднималась быстро, все же, в течение последних дней она снова постоянно падает.
Каждый день может принести нам снег – тогда настанет зима!
Каждое утро мы просыпаемся, и теперь наш первый взгляд всегда направлен из окна на улицу: не выпал ли уже снег?...
Мы тогда надеемся всегда на следующий день. Это только лишь промежуток из немногих, совсем, совсем немногих дней.
В течение дня я тоже нередко спрашиваю:
- Фаиме, не идет ли еще снег?
- Нет, Петруша, но совсем, совсем скоро!
Я, как часто бывало, положил свою голову на колени Фаиме. Девушка сидела на подушках, которые лежали на толстом ковре из собачьих шкур. Она охотно сидела, как это делают жители Востока, на полу и тихо качала мою верхнюю часть туловища, так же как укачивают маленьких детей.
Поленья в камине горели, трещали и распространяли приятное тепло вокруг нас. В углу светилась лампада. Снаружи плакал и ревел ледяной ветер. Иногда он нажимал на оконные стекла, и мы чувствовали, как сильно тряслась деревянная постройка.
Теплый, стеганый домашний халат, две толстых косы иссиня черных сверкающих волос, два глаза, которые видели только меня в далеком мире, руки, которые гладили только меня, губы, которые страстно целовали только меня, маленькие, голые ножки, которые с первого дня неутомимо выравнивали мне дорогу к свободе, аромат любимого человека, которого мы встречаем единственный раз, а потом приходит только лишь пустота... все это окружало меня со всеми его невидимыми колебаниями, которые только обнаруживают в нас, людях, наличие души. Спокойный свет лампады и в слабом свете едва освещенное, бородатое лицо святого... он сверху улыбается нам.