Медленно солдат положил угасшую сигарету на стол, на лице его была написана полная беспомощность. Тяжко он порылся в карманах и достал красный носовой платок. В нем была завернута купюра. Он разгладил ее и положил на стол возле сигареты.
- Я не хочу и этих денег, дорогой барин, я, все же, не предал вас. Ведь я не Иуда, великий Боже! Я глуп, как мы все тут, доверчив, наивен, да, наверняка..., но не предатель... И он отодвинул купюру, которая означала для него маленькое состояние, подальше от себя и охватил лицо руками.
Я встал и подошел к нему, глубоко потрясенный этой безграничной честностью. Мне понадобилось много времени, пока мне удалось убедить его взять все же себе эти деньги, объяснив, что он не предал меня.
Как солнце после грозы проявляется медленно между облаков, так улыбка скользнула только смущенно и неуверенно по лицу мужчины. Наконец, он опустошил рюмку водки одним глотком и выпрямился.
Но когда я подал ему на прощание руку, его медвежья шапка снова путешествовала из одной руки в другую.
- Ну, а теперь, что у тебя все же еще лежит на душе, Лопатин, скажи спокойно, может быть, я смогу помочь тебе?
- Моя невеста... в положении, – едва слышно произнес он. – Черт искусил меня, и я...
Пристыжено стоял он передо мной, как большой ребенок, который не знает, что ему делать.
- Ну, так тогда тебе как раз и пора жениться на своей невесте, Лопатин, или ты сам не хочешь этого, или она не хочет?
- Я совсем не спрашивал ее, барин, мне было так стыдно спросить ее... я не знаю, что делать, – он посмотрел на меня, и я прочел большую, невысказанную просьбу в его глазах.
- Ступай пока, мой дорогой, я поговорю с твоей Ольгой, и сегодня вечером ты снова придешь ко мне.
Он медленно вышел, не застегивая шинель и не надевая свою медвежью шапку.
Я позвонил, пришла горничная.
- Ольга, тут только что был Лопатин, он попросил меня, чтобы я поговорил с тобой. Он рассказал мне все, так как он хочет на тебе жениться.
Внезапно девочка упала передо мной на колени, и заплакала, громко всхлипывая. – Смилуйтесь надо мной, барин, ради Бога, смилуйтесь, я согрешила... я согрешила...
- Давай, вставай, не плачь! Передо мной ты не должна стоять на коленях. Радуйся, что ты можешь любить, так как это милость. Ты не должна стыдиться своей любви, мы все – грешные люди, только перед твоим Богом ты должна суметь ответить за это. Ты должен обещать ему, что будешь жить для своего ребенка и своего мужа.
- Я клянусь в этом вам, барин, перед Богом! – и девочка крестилась сквозь слезы и смотрела на икону.
Когда вечером вернулся Лопатин, он нашел его невесту сияющей. Покраснев, оба поцеловались. В их любви было что-то глубокое, земное, нечто естественное, как у животных.