- Я искал вас в списке, но вы остались в Никитино, Дайош! – обращаюсь я к венгру.
- Господин Крёгер, мои товарищи и я, все сказали, что останемся в Никитино, так как, все же, господин Крёгер подарил нам музыкальные инструменты, и... у вас тоже нет другой радости... мы хотим немного музицировать для вас, вы же очень любите музыку. И пусть даже нам всем доведется сдохнуть тут, мы останемся у вас, господин Крёгер!
Венгр охватывает мою руку обеими руками.
Пакет раскрылся из-за плохого и, по-видимому, поспешного перевязывания. Дайош полностью раскрывает его и показывает нам всю роскошь. Это большой кусок жаркого, несколько колбас, пироги, сигареты и три пары носков.
- Все от женщин, которые любят меня, все от женщин, подарки, прекрасно! – говорит Дайош и сам радуется этому. – Вот, господин фельдфебель, для вас носки от прекрасных женщин, жаркое, от прекрасной руки, и пирог, такой же сладкий, как поцелуи. В открытые руки пораженного фельдфебеля Дайош кладет подарки. – Берите все, потому что я всегда что-то получаю в подарок. Женщины очень любят меня, ведь у меня такие черные волосы и я умею играть на скрипке. Они влюблены все, все, и они всегда улыбаются мне, когда я смотрю на них.
Этой весной Никитино пережило сенсацию – кино!
После бесконечных забот мне удалось приобрести всю аппаратуру и необходимые машины и привезти в Никитино. Все было разобрано на части и с большим трудом на конных телегах доставлено через плохо проходимые дороги.
Кинотеатр был устроен. Это был маленький дом с двумя сотнями мест. Впереди был построен маленький салон и касса, за ними машина и демонстрационный зал, из бетона и камней.
В течение первых дней наплыв был так силен, что представления должны были происходить под постоянным надзором полицейских. На церемонии открытия развевались флаги, все население, молодые и старые, присутствовали. Весь дом качался, как с испугом утверждали многие. В кассу лился денежный дождь. Один из братьев Исламкуловых сидел за окошком, и множество монет скользило по его маленьким татарским рукам, хотя его глаза и лицо вечно демонстрировали только обязательную улыбку.
Любопытство населения было настолько велико, что многих только с помощью полиции можно было вывести из кино. Они хотели снова и снова смотреть заново все, и отдаленно не понимая, на самом деле, сюжета продемонстрированного фильма. Они пристально смотрели на передвигающиеся картины на экране в истинном смысле слова «с открытым ртом». Их удивление не знало границ, и никто не забывал перед выходом из кинотеатра недоверчиво и с любопытством заглянуть за экран.