Заградительный огонь за фронтом – неслышный, но уничтожающий, состоящий только из слов, вопросов, взглядов, картин из прошлого времени, вынутых из неизвестного тайника.
Многие против – одного единственного.
Часы – дни – ночи напролет.
Внезапно ежедневные допросы продолжились только лишь с заметным безразличием, даже скукой. Были заданы вопросы, незначительные по существу и от ответа на которые едва ли что-то могло зависеть. Меня допрашивали все реже и реже. Ночью я мог уже беспечно спать; похоже, они все больше и больше теряли интерес к моим показаниям. Тем не менее, я постоянно оставался настороже, так как эта неожиданная халатность могла означать только временную разрядку, чтобы доставить новый, обработанный и дополненный за это время материал.
Внезапно ночью Ахмед будит меня, и какой-то комиссар уже стоит передо мной. У меня нет времени заниматься туалетом, потому что ожидающий очень взволнован. И вот уже в быстром темпе меня везут в город, вдоль набережной, через маленький мост, каменные ворота, в какой-то двор...
Я в Петропавловской крепости.
Казаки с обнаженными палашами и мрачными лицами окружают меня. У каждого из них есть несколько военных наград. Меня доставляют в канцелярию. Офицер отдает команды: у двери и перед каждым окном становится часовой. Конвой не упускает меня из виду.
Я хожу по комнате туда и сюда, обхожу ее в неизвестно какой уже раз.
- Все только для виду... все только для виду, – еще успел прошептать мне Ахмед второпях.
Вчера он снова ушел...
Значит, он должен точно знать!...
Часовых сменяют, приходят новые, потом сменяют и их. Я встаю со стула, снова брожу по комнате из угла в угол.
Приходит ночь, за ней утро.
Дверь резко раскрывается. Входит офицер.
- Выходите! Его голос резок, но мне кажется, как будто он улыбнулся мне едва заметно.
На дворе меня вновь окружают казаки с обнаженными палашами и выводят на другой двор. В стороне там стоят солдаты с винтовками к ноге, несколько офицеров.
Один из них подходит ко мне. Он держит в руке широкую белую повязку.
- У вас есть последний шанс сделать полное признание..., в противном случае... расстрел!
- Все только для виду..., – слова крутятся у меня в голове.
Ахмед... может, его предали...?
Я качаю головой.
- К стенке! – четко говорит офицер и подает мне повязку. Но я не беру ее.
Я стою у стены.
Раздаются команды, щелкают затворы винтовок. Я смотрю в стволы винтовок, в темные точки. Я не вижу ничего другого. Я оцепенел от внутреннего холода.
Теперь... смерть.
Заглушающий все голос. Винтовки опускаются. В стороне шепчутся офицеры. Меня выводят. Мы снова на первом дворе.