- Ваше превосходительство, господа! – начинает капитан. – Люди, посланные правительством Керенского, прибыли к нам в Никитино, чтобы реорганизовывать все в нашем городе. Старое должно исчезнуть и взамен этого вводится новая система управления гражданских органов власти и учреждений военной администрации. Большинство из нас принадлежит к старому режиму, мы служили ему, присягали ему в верности. Старый режим пал, мы должны, хотим мы или нет, подчиняться предписаниям нового правительства. Я обращаюсь ко всем вам больше уже не как полицейский капитан, а как житель Никитино, который когда-то должен был заботиться о безопасности населения. Обсудить нужно только один вопрос: освобождение преступников в нашей тюрьме на основании общей амнистии. Это в целом 318 преступников, и в их числе нет ни одного политического. Я хотел бы услышать ваше мнение об этом, и потому я тоже вас пригласил. Я покину свой пост, только если против меня применят силу. Не по причинам принципиального сопротивления против нового правительства, а лишь потому, что я считаю безумием выпускать каторжан на беззащитное население. Мы знаем, какие ужасные эксцессы произошли в Петербурге и других крупных городах, и я хочу избежать этой ситуации, которая непременно произошла бы также и в моем городе.
Поднимается крепкий, стройный казачий есаул.
- Мы, офицеры, выполнили свой долг, и мы готовы продолжать выполнять его и в дальнейшем. Наши подчиненные должны судить о нас, и я готов подчиниться их мнению. Тем не менее, я считаю, что освобождение заключенных было бы гнусным преступлением по отношению к населению, и мы должны защитить себя от этого.
- Нельзя ли было бы перевезти каторжан в большой город? – замечает генерал.
- Нет! – отвечает резко есаул. – Представители нового режима отказываются от этого. Они настаивают на освобождении.
- Освобождение невозможно! Наши женщины, дети, все наше имущество, наши дома, все будет уничтожено! – звучит со всех сторон.
- Мы согласны подчиниться новому режиму, нам не остается ничего иного, – говорит подчеркнуто представитель городской управы, – но на освобождение преступников мы ни в коем случае не можем пойти. Это было бы безумием!
- Иван, – говорю я неуверенно, – вся страна должна будет подчиниться новому правительству. Никитино не может стать исключением. Но мы все хотим попытаться противостоять неизбежному.
- И что это могло бы быть, господин Крёгер, по вашему мнению...? – прерывает меня есаул громко и резко.
- Это значит, предоставить оружие и патроны в распоряжении тех, кто был уполномочен и призван защищать население, и делал это до сих пор, чтобы при необходимости предотвратить опасность.