Мы выкупались и снова оделись как люди. Теперь мы идем плавать в реке.
- Знаете, Фаиме, единственное положительное, отчетливо видимое преимущество моего большого жира в том, что я никогда не утону, даже при двенадцатибальном шторме в океане, – говорит Иван Иванович, пока плывет рядом с Фаиме и со мной в реке. Он осуществляет самые различные фокусы ныряния, сопит, издает звуки, как будто он настоящий морж, настолько он доволен и удовлетворен.
Выкупавшиеся, побритые и ухоженные, в наших белых костюмах, за чудесно накрытым столом, который сгибается под изобилием его богатств, окруженные любящими, знакомыми людьми в прекрасном настроении, которое было у нас всех, мы чувствовали себя на этом крошечном пятачке посреди тайги лучше, чем часто в самом центре цивилизации.
Рассказам нет конца. Принесенные ювелирные изделия, камни, стрелы, колчан и лук постоянно переходят из рук в руки, и только когда уже солнце на светлом востоке выглядывает над лесом, мы идем спать.
Раскаленное горячее лето прошло. Начиналась осень и окрашивала березы и кусты в золотые цвета. Воздух был ясным и звукопроницаемым. Неутомимо работающие товарищи, крестьяне и животные тянули через поля подводы со скрипящими, визгливыми колесами, нагруженные плодами земли.
Животные в лесу выискивали себе скрытое, тихое местечко, в котором они могли зимовать, собирали запасы к скоро приближающейся длящейся много месяцев зиме.
День отъезда наступил.
Население Забытого стояло на берегу реки, когда наши плоты медленно скользили прочь по реке. Из-за постоянного напряжения, которое носилось в воздухе с начала революции, длительного ожидания и нервного предчувствия предстоящей развязки наше прощание с этой дикой глушью было для нас особенно трудным.
В Никитино накапливался ужасающий объем политических новостей, и они ежедневно, как лавина, обрушивались на нас. Каждый день газеты сообщают о бесчинствах, убийствах, насилии, самых безумных эксцессах, и из каждой строки в полный голос кричит полное бессилие правительства.
До сих пор неизвестная партия – большевики – развивает неограниченную пропаганду.
На балконе дворца, прежде принадлежавшего прима-балерине Кшесинской, в кровавом свете ярко-красных ламп, стоит маленький мужчина и выкрикивает слова своей громовой речи, обращенной к людям в Петербурге.
Это Ленин.
- Вся власть Советам! Не богатство должно править, а свобода! Мы хотим мира любой ценой! Довольно страдать народу! Смерть всем угнетателям народа!
Беспрерывно, днем и ночью, большевистские радиотелеграммы несутся с жужжанием во все страны света: