Во вместительной, освещенной только слабой керосиновой лампой комнате за столом сидит полицейский капитан в абсолютно изношенной форме. На столе стоят остатки ужина, рядом лежат ножи и вилки, пепельница с кучей окурков, сигарет, спичек, старая разорванная книга, газеты с жирными пятнами, и над всем царит бутылка водки, а рядом с ней наполовину полный стакан чая.
- Чего ты хочешь, кто ты? – спрашивает его усталый голос.
Я приближаюсь к столу, чуть-чуть приподнимаю зеленый абажур. Свет падает мне на лицо. Мужчина узнает меня, пугается, ищет на ощупь, вероятно, револьвер, который нигде не находит.
- Я принес вам деньги, Иван Иванович.
Он смущенно улыбается, по-видимому, он чувствует себя бессильным перед опасным преступником, и пристально смотрит на деньги, которые я раскладываю перед ним на столе.
- Иван Иванович, я принес вам восемьсот рублей на хранение, так как у меня здесь нет больше ни одного человека, которому я мог бы доверить такую большую сумму Вы – единственный достойный уважения человек, выше любых подозрений. Мой голос успокаивает его, и он уже с ласкающим, медленным жестом прикасается к деньгам.
- Значит, у тебя есть деньги... Откуда же вы так быстро получили так много денег? – спрашивает он неуверенно. – Да, я уже знаю... мне рассказывали...
Я сообщаю ему все. Он слушает меня внимательно.
- Ну прекрасно, я беру на хранение деньги, – говорит он.
- Я даю вам за это сто рублей.
- Ты с ума сошел! – немедленно отвечает он. По прошествии некоторого времени он поправляется: – Я не могу принять это от вас.
- Почему же нет, никто не узнает об этом.
- Полностью исключено, за кого все же вы меня принимаете? Мне это вовсе не нужно, нет, нет, я не хочу никаких денег, исключено... Поток слов разливается из его рта. Я прерываю его и, улыбаясь, подаю ему руку. Медля, он пожимает ее, и я давно привычным мне движением засовываю сторублевую купюру в рукав его мундира.
- Выпьете со мной рюмочку водки? Хотите что-нибудь поесть?
- С удовольствием! И то, и другое! – отвечаю я.
- Машка!!! – кричит полицейский капитан, и прибегает горничная, почесываясь при этом за ухом. Лишь бы у нее не было вшей, думаю я, глядя на нее. – Принеси бутылку водки и всякой еды, да побольше.
Девушка приходит с бутылкой водки и с небрежно лежащими на тарелке куском хлеба и куском жаркого.
- Корова! Мне нужна еще одна рюмка! И принеси все, что мы едим дома! Разве ты не видишь, что у меня гость? Принеси колбасу, сыр, яйца, масло, рыбу, все! Иди! Что ты уставилась на этого человека? Видите, люди настолько глупы здесь; что сам скоро стану идиотом. Свинские условия, Богом забытая местность, со временем приходят мысли о самоубийстве, страшно!