- Комендант – это изверг, барин. Осенью, когда поступали пленные, было уже холодно, он разрешил им только выкопать ямы, чтобы они там могли жить. Никто туда не мог войти, прежде чем они будут выкопаны правильно, даже если зима их всех убьет. Им пришлось даже самим мастерить себе кровати. Людей гоняли почти каждый день и ночь. Они ночевали под открытым небом, даже если шел дождь или снег. Зимой минимум триста пленных умерли, и эти, они тоже не протянут долго, барин.
Несколько дней спустя ко мне прибежал солдат.
- Скорее, ваше высокоблагородие! Господин комендант зовет вас!
- Ваши мерзавцы хотят со мной поговорить, – так встречает меня комендант. Его мундир расстегнут, он пренебрежительно копается в своей тарелке, на которой лежит кусок жаркого с картошкой и овощами. Рядом я замечаю его хлыст. В пяти шагах от стола, под охраной двух солдат с примкнутыми штыками, стоит немецкий фельдфебель. Я подаю ему руку, которую он пытается слабо пожать.
- Оставьте ваши нежности! – орет на меня комендант. – Спросите, чего этот парень хочет, но быстро, у меня нет ни времени, ни желания беседовать с этой сволочью!
- Теперь тепло, господин Крёгер, – просит фельдфебель, – товарищи хотели бы получить мыло, чтобы умываться, расчески, чтобы вычесывать вшей. Возможно, мы можем купаться, по крайней мере, в реке, нам бы даже этого уже хватило.
Я перевожу это коменданту.
- Зачем этим свиньям купаться! Расчески и мыло! Они должны все сдохнуть! Ничего нет!
Я пытаюсь уговаривать, я прошу, но это не дает результатов.
- Мы на краю отчаяния, с нами обращаются недостойно человека, все же, мы – военнопленные, а не преступники, есть же международная конвенция...
- Конвенция?! – комендант внезапно прерывает его. – Я это понял! И в следующее мгновение хлыст опускается на голову фельдфебеля, но удар был направлен плохо. – Высечь! Лицо ругающегося стало темно-красным от ярости. – Со мной, царским офицером, хочет говорить такая вот скотина!
На дворе комендатуры спину фельдфебеля обнажают, мужчину кладут на нары, привязывают к ним. Подходят четверо солдат с нагайками, комендант командует, удары сыплются. Туго-натянутая спина меняет цвет, кожа лопается, течет кровь.
Немецкий фельдфебель не издал ни звука.
Полумертвого, его поднимают с окровавленных нар. Он не двигается. Я несу стакан воды и пытаюсь влить замученному хоть каплю, но тщетно. Я беру носовой платок, пытаюсь смыть кровь со спины и укладываю человека на скамью.
Мы одни, двор уже пуст.
Проходит много времени. Наконец, мужчина открывает глаза, пьет воду, два, три глотка.