Ее первой мыслью было: «Ой! Что-то голова кружится!» А вторая была: «Ого! Большой. Теплый».
Она подняла на него взгляд как раз в тот момент, когда его пальцы обхватили запястья обеих ее рук, которые тоже оказались у него на груди.
О Боже! Ей захотелось его поцеловать. Ужасно захотелось. По правде говоря, ей захотелось утащить его в кровать. Ее сердце отчаянно колотилось, она начала потеть, несмотря на то, что через открытую дверь в комнату врывался холодный воздух, а ее груди заныли, оказавшись так близко от его рук. Плюс к этому ее дело только что испытало наслаждение от столкновения с ним, так что теперь она знала, что его грудь действительно такая широкая и крепкая, как ей казалось издали. Ах, как она сердита на Карлу за то; что она готовит такой отличный коктейль!
— Ой! — сказала она, хотя на самом деле думала: «О-ла-ла!» И странный инстинкт самозащиты заставил ее добавить: — Наверное, от меня пахнет спиртным?
Господи! Что это она только что сказала? А?
— Из-за того, что я весь вечер проторчала в баре.
Вместо ответа он просто отодвинул ее в сторону, поспешно выпустив ее руки.
— Пахнете нормально, — проговорил он все с той же ворчливостью.
Ладно, значит, он ее целовать не собирается. Ничего удивительного.
— Споткнулась, — пробормотала она, чтобы он не думал, будто она пыталась на него наброситься.
Как и следовало ожидать, он не стал спрашивать, все ли у нее теперь в порядке, а просто заявил: «Ну, вот вы и на месте», и бесцеремонно двинулся к двери.
Неожиданно для себя она высказала вслух то, что думала, и ее сарказм был слышен очень ясно:
— Мой герой!
Он остановился, уже поставив ногу в черном рабочем сапоге на порог, и обернулся. Его глаза чуть сощурились, а их взгляд стал еще более мрачным.
— Но я не называл себя ничьим героем.
С этими словами он ушел.
Линдси застонала, когда яркий луч солнца ворвался в окно: впечатление было такое, будто кто-то стреляет ей по мозгам лазерными лучами. Во рту у нее было сухо, все тело болело.
Когда ей удалось разлепить глаза, прикрыв лицо рукой в попытке заслониться от болезненно-яркого света, она поняла, что находится не у себя дома. Если, конечно, к ней ночью не проникла банда охотников с целью изменения убранства. Стена, на которую упал ее взгляд, была отделана узловатыми сосновыми досками и украшена вставленной в рамку гравюрой лося. Под картинкой она разглядела небольшой столик, на котором была выставлена статуэтка медведя.
И в этот момент весь вчерашний вечер припомнился ей в единой вспышке ужаса.
Медведь. Статуя. Коктейли. Большой тяжелый чемодан. Большой привлекательный мужчина.