Поздний посетитель бросил быстрый взгляд на стойку бара. За ней расположилась группка мужчин, рядом сидела девушка с длинными, обтянутыми светлыми лосинами ногами и скучающе играла соломинкой в полупустом бокале. Девушка лениво убрала прядь с лица, но, как только ее блуждающий взгляд поймал взгляд вошедшего, вмиг подобралась, закинула ногу на ногу и провела кончиком языка по ярко-алым, будто пропитанным кровью губам.
— Я хочу поужинать в комфорте, бар мне не подходит, — ответил мужчина.
Девушка у бара разочарованно поджала губы.
Усатый коротышка провел мужчину в конец зала. Ловко лавируя между столиками, он профессиональным взглядом продолжал оценивать незнакомца. Тот наверняка был офицер — армии или полиции. Обручального кольца на руке нет. Скорее всего, в отпуске. Одинок, холост, скучает. В тусклом свете ресторанного зала волосы его казались совсем черными, большие крепкие ладони таили угрозу. Метрдотель указал на столик с двумя пустующими стульями и дернул подбородком, что должно было быть воспринятым как вежливость.
— Скотч? Виски? — предложил метрдотель.
— Бренди, бифштекс с кровью, много картофеля.
Голос мужчины невольно заставил метрдотеля поежиться. Низкий, отрывистый. Приказ, не просьба.
Метрдотель суетливо поклонился и, развернувшись, быстро направился на кухню. Только сделав несколько шагов, он понял, что выполняет не свойственные ему обязанности, отдал заказ официанту, а сам поспешил к бару. Глоток виски привел его в себя, а вышедшая под свет софитов полногрудая женщина с блестящими как золото волосами пообещала более приятное продолжение вечера.
Златовласка стояла на вспыхнувшем от ярких прожекторов подиуме и выглядела так притягательно, что гул голосов в зале стал смолкать. Взгляды всех устремились к ней — пышнотелая, белокожая, с большими, жирно подведенными глазами, она как будто выставляла себя на продажу по самой высокой цене.
— Лоретта, милашка! Лоретта, красотка! Привет, лапочка! — раздалось из зала.
Лоретта бережно сняла микрофон со стойки.
— Добрый вечер, — сказала она глухим томным голосом и махнула рукой, будто звала к себе в постель.
— Привет, привет! — отозвался зал.
Аккомпаниаторша коснулась пальцами клавиш, Лоретта запела. Зал завороженно слушал хрипловатый голос певицы, и только мужчину за дальним столиком в углу, что потягивал бренди, чувственный голос явно оставил равнодушным. Он с удовольствием хрустел хорошо прожаренной картошкой, жевал кровавый бифштекс, а закончив, закурил сигару, откинувшись на спинку стула. Казалось, его ничто не волнует.