Ей пришлось набросить под шубу шаль, но Настасья собиралась снять ее при первой же возможности. Она сомневалась в правильности выбора наряда, но решила, что он сгодится для любого застолья. А для ужина в таком дорогом ресторане и подавно. Ее неизвестный — пока неизвестный — деловой партнер должен видеть, что она не бедствует, и, соответственно, его деньги не пропадут.
Уже по дороге в ресторан Настасье пришла в голову мысль, что ее инвестором мог оказаться не мужчина. Как в этом случае на ее внешний вид отреагирует женщина, неизвестно.
Но ничего поделать уже нельзя. Если Настасья сейчас вернется домой, чтобы переодеться, то обязательно опоздает на встречу. А ей не хотелось с первого раза проявить себя необязательным и ненадежным партнером. Бизнес прежде всего.
Странно, а почему ее пригласили не на обед? Раньше этот вопрос ей не приходил в голову.
Настасья размышляла по этому поводу, пока метрдотель показывал ей столик, но затем отвлеклась на окружавшую ее роскошную обстановку. Как это ни странно, ей ни разу не приходилось бывать в этом ресторане раньше, а жаль. Если его кухня под стать интерьеру, то пребывание здесь могло оказаться довольно приятным.
Любезный пожилой метрдотель указал ей на столик, отгороженный от остального зала увитой плющом ажурной решеткой, и слегка поклонился, отправляясь встречать следующего гостя. Настасья же остановилась на мгновение, испытывая непонятное волнение.
Ее возможным инвестором был мужчина. Он сидел к ней спиной, слегка постукивая пальцами правой руки по белоснежной скатерти, при этом его черные ониксовые запонки слегка мерцали в свете хрустальный люстр — классических и изящных, должно быть итальянских, тут же решила про себя Настасья, но уже скорее автоматически.
Ее странно заворожили широкий разворот мужских плеч, плотно обтянутых отлично сшитым пиджаком, темные волосы, аккуратно причесанные и слегка вьющиеся на затылке, длинные красивой формы пальцы…
Чем ближе она подходила к столику, тем понятнее ей становилось, кто ее ожидает. Но Настасья, как мотылек на огонь, двигалась в сторону этого магнетического мужчины, пока он не обернулся и не встал. Она молча таращилась на него и не могла сказать ни слова. Но продолжалось это не долго. Дик улыбнулся, и чары развеялись.
— Ты меня обманул! — выкрикнула Настасья и развернулась, чтобы уйти.
Дик оказался проворнее. Он обнял ее и прижал к себе, словно для приветствия, и крепко поцеловал в губы, безусловно, чтобы закрыть ей рот. Затем, пока она запыхавшаяся и растерянная приходила в себя, Дик тихо и быстро проговорил: