Эйбел замерла, не в силах сдвинуться с места. В ней все затрепетало, сердце рванулось наружу.
— Я готова подписать контракт, — едва вымолвила она. — Что вы на это скажете?
Вместо ответа он внезапно притянул ее к себе. Его губы приникли к ее. Казалось, поцелуй длится вечность. У Эйбел закружилась голова, земля под ногами исчезла, а тело, вырвавшись на свободу, взмыло ввысь.
Она не знала, сколько это длилось. Может быть, уже утро? — спрашивала себя Эйбел, когда он отпустил ее губы, но не пыталась освободиться от его рук, которые властно исследовали ее тело.
Он видел, как на ее лице одно выражение сменялось другим: смятение, ликование, испуг, — чувствовал, что она тает в его руках как воск. Она подняла свои длинные, пушистые ресницы… Нежность, доверчивость, струившиеся из этих невероятно больших глаз, в одну секунду отрезвили Стива.
Свинья, сказал себе Десмонд. Пошляк! Какое ты имеешь право? Что ты можешь дать этой женщине. Разве что… И он невольно посмотрел в сторону могил.
Стив выпустил еще ничего не понявшую Эйбел из своих объятий:
— Простите, мисс, я позволил себе лишнее. Считайте это моим вкладом в ваш великолепный ужин.
Эйбел задохнулась. Господи, за что, взмолилась она. Мужественный, чуткий, сильный человек, каким еще минуту казался Стив Десмонд, исчез. Вместо него возник, нагло улыбаясь, жесткий, циничный любитель дешевеньких приключений.
— Ваши слова по поводу «вклада» я считаю оскорбительной шуткой. Я не хочу с вами иметь никаких дел. И моя нога не вступит на вашу землю. Ваше разрешение мне не понадобится. — Гнев, презрение, звучавшие в ее голосе, не возымели на Стива никакого действия. Тем лучше, думал он.
— А я и не собирался вам его давать, мисс, — деланно рассмеялся Десмонд.
— Вы…
— Неандерталец, — заключил он. Резко повернулся и, делая огромные шаги, устремился прочь.
После достопамятного ужина жизнь Эйбел потихоньку вошла в обычную колею. Она ежедневно проветривала сушильный сарай, где в идеальном порядке были развешены пучки трав. Здесь оставались лишь самые редкие представители местной флоры. Их она возьмет с собой. Она полностью рассчиталась с аптекой. Но когда Морис Лайн, владелец аптеки, по обыкновению предложил ей продлить контракт, она, к его глубочайшему удивлению, отказалась.
— Вас не устраивает процент? — спросил он. — Мы можем обсудить этот вопрос, договориться.
— Нет, вы меня неправильно поняли, я уезжаю, — мягко улыбаясь, объяснила Эйбел.
— Вы меня убили, — схватился за голову аптекарь, — но, надеюсь, не навсегда?
— Трудно загадывать. Жизнь — дама непредсказуемая, но, похоже, мне незачем сюда возвращаться.