Позади сдвинувшейся первой линии латинянского воинства уже становилась вторая. У длинных лестниц плотными шеренгами выстраивались безоружные и бездоспешные кнехты. Спереди и по флангам их прикрывали щитоносцы с прямоугольными щитами в рост человека.
Трубы и рога загудели снова. И вот уже лестницы водружены на плечи, а щиты заслонили носильщиков. Штурмовые лестницы, словно узкие лодки, поплыли к крепости.
Третий сигнал привел в движение пешие полки, щетинившиеся копьями. Иноземные наемники, примкнувшие к армии Феодорлиха и Михеля, ровными рядами шагали за второй линией. Следом сплошным валом двигались спешенные имперские рыцари в легких, пригодных для штурма доспехах. Каждый рыцарь вел за собой своих оруженосцев и слуг.
На открытом поле перед крепостью становилось тесно, однако с высоты надвратной башни видно было, что на первый штурм Михель отправил лишь малую часть неисчислимого императорского воинства. Всей латинянской рати под невеликой крепостью попросту негде было бы развернуться.
— Стрелков на стены, — приказал Угрим.
— Только стрелков? — уточнил Тимофей.
— Пока — да. — Князь не отводил взгляда от вражеского войска. — Когда латиняне перейдут ров… если перейдут, — поднимутся остальные.
Тимофей отошел от бойницы и перегнулся через внутренние ограждения. Крикнул вниз:
— Лучники-и-и! К бойни-и-цам!
— К бойницам! — подхватили десятники и сотники. — Стрелки — к бойницам!
По выступам скальной породы, по деревянным лестницам, обращенным в каменные, взбегали лучники. Каждый занимал свое место.
Место, в котором оказался Зигфрид фон Гебердорф со своим невеликим отрядом, напоминало округлое ристалище, окруженное отвесными скалами. Единственным выходом отсюда был узкий распадок на противоположном конце каменной ограды. От колдовского прохода, из которого они вывалились на незнакомое горное плато, не осталось ни следа.
Около двух десятков человек — рыцари, оруженосцы и слуги-кнехты, последовавшие за бароном, — недоуменно и настороженно оглядывались вокруг. Четверо всадников лишилось коней, ибо конь с переломанными ногами — уже не конь. Покалечилось двое воинов, неудачно упавших на камни. Впрочем, увечья были не тяжелыми: от серьезных травм уберегли боевые доспехи.
Поскрипывали зарядные вороты арбалетов. Стрелки — их было двое — по приказу Зигфрида взводили самострелы. Так, на всякий случай.
Татарских послов, за которыми гнался Зигфрид, поблизости не наблюдалось. Зато на камнях лежал незнакомый старик, потоптанный копытами. Очень странный старик. Странное обличье. Странные одежды…