В дальнем конце коридора тихо беседовали два санитара. Неожиданно один из них поднял голову:
— Билл, ты ничего не заметил?
Его напарник повертел головой, всматриваясь в слабо освещенное пространство помещения.
— Нет, а что такое?
— Мне показалось, будто тень какая-то проскользнула.
Тот рассмеялся:
— Хотел бы я посмотреть на того субчика, которому вздумается проникнуть сюда ночью. Тебе просто померещилось.
Оба еще некоторое время прислушивались, но так ничего и не услышали и продолжили тихую беседу.
А по коридору тем временем медленно двигалась черная тень человека. Остановившись перед дверью Рутлэнда, она словно легла на пол и снова двинулась вперед. Голова тени проскользнула под дверь, затем просочились и все остальные части.
Рутлэнд был почти уверен в том, что кроме него в комнате находится кто-то еще — снова это извечное, зловещее присутствие.
Лицо его исказилось, взгляд заметался по стенам, пытаясь пронзить окружающую темноту. В палату снова прокрался луч лунного света, в бледном мерцании которого Рутлэнд увидел… черную фигуру, двигающуюся к нему.
— Нет, нет, нет! — завопил он, в отчаянии срывая голос. — Убирайся отсюда!
Он затрясся в рыданиях.
Тень приближалась. Он схватил с постели одеяло, пытаясь воздвигнуть на ее пути хоть какую-то преграду, но вскоре понял всю тщетность своих стараний. Разве можно остановить воздух? Тогда Рутлэнд вскочил на кровать и закричал. Заходясь в вопле, он уже чувствовал, как в тело его вонзаются сотни крошечных, микроскопических булавок. Он попытался закричать громче, но рот оказался забит копошащейся массой непрерывно снующих существ.
Прошло совсем немного времени и он рухнул на пол, с головы до ног накрытый шевелящимся саваном муравьев… а еще через несколько минут стихли последние стоны.
Утро выдалось теплое и солнечное, больничный персонал приступил к своим повседневным обязанностям. Санитар отпер дверь палаты Рутлэнда — поднос с едой, который он нес в руках, с грохотом упал на пол.
— Сюда, скорее, СКОРЕЕ! — сдавленно прохрипел он.
В коридоре раздался топот бегущих ног, дверной проем заполнили белые халаты, мрачно контрастировавшие с массивными черными дверями.
Перекрывая общий гомон, кто-то крикнул:
— Сестра, там скелет весь покрытый муравьями!
А где-то все так же улыбался Мэнсон.
Том Партэн был бабником, каких свет не видывал. Таким уж он уродился. Подобный талант мог или помочь ему сколотить состояние, или стать причиной массы бед. В случае с Томом как раз имело место второе.
Том был высоким, широкоплечим мужчиной с подтянутым животом и крепкими, мускулистыми руками, которые так нравились женщинам, когда он их ласкал или обнимал. Да и лицом он явно не подкачал: это было мужественное, решительное лицо, немного смуглое, иссеченное прямыми складками морщин, из вороха небрежно зачесанных волос всегда выбивалась одна прядь, падавшая на левую бровь. Женщины считали, что это придает Тому мальчишеский вид.