Опасный канун (Янссон) - страница 15

Кружение прекратилось так же внезапно, как и началось.

Гром, молнии, дождь и ветер тоже прекратились.

— Ну и в чудной же мир мы попали, — сказала Муми-мама.

— Это всё невзаправду! — воскликнул Хомса. — облаков-то ведь не было. Да и молнии целых три раза ударяли в бельевой шкаф и не разбили его! Ну а дождь и ветер и что всё закружилось, так это…

— А ещё этот, что смеялся надо мной! — воскликнула Миса.

— Ладно, теперь всё позади, — сказал Муми-тролль.

— Надо быть очень, очень осторожными, — сказал Муми-папа. — Это опасный дом с привидениями, тут может случиться всё что угодно.

— Спасибо за чай, — сказал Хомса. Он подошёл к краю гостиной и вперился в темноту. «Они совсем не такие, как я, — подумал он. — Они чувствуют, различают цвета, слышат звуки и вращаются вместе с полом, но что именно они чувствуют, видят, слышат и почему они вращаются — над этим они нисколько не задумываются».

Вот исчез в воде краешек диска солнца.

И в эту самую секунду вся гостиная озарилась светом.

Муми-семья удивлённо подняла глаза от чашек с чаем. Над ними сверкала дуга из лампочек, поочерёдно красных и синих. Они обрамляли вечернее море, словно венком из звёзд, и было очень красиво и приветно. На полу тоже обозначился круг света.

— Это для того, чтобы никто не упал в море, — высказала предположение Муми-мама. — Как всё-таки хорошо устроена жизнь. Однако сегодня случилось столько волнующего и удивительного, что я немножко устала. Поэтому, полагаю, мне пора на покой.

Но прежде чем натянуть одеяло на нос, она поспешно прибавила:

— Разбудите меня непременно, если произойдёт что-нибудь новое!

Позже вечером маленькая Миса пошла побродить у кромки воды. Она увидела, как луна восходит и начинает свою одинокую прогулку в ночи.

«Она как я, — печально подумала Миса. — Совсем одинокая и такая же круглая».

Она почувствовала себя такой заброшенной и беззащитной, что из глаз её невольно потекли слезы.

— Чего ты плачешь? — спросил Хомса.

— Не знаю, плакать так отрадно, — ответила Миса.

— Но ведь плачут обычно от горести, от печали, — возразил Хомса.

— Да вот… луна, — неопределённо сказала Миса и высморкалась. — Ну, словом, луна, ночь и грусть…

— Ну-ну, — сказал Хомса.

Прошло несколько дней.

Муми-семья начала привыкать к своему удивительному дому. Каждый вечер, точно в закатный час, зажигались красные лампочки. Муми-папа обнаружил, что в дождливую погоду красные бархатные портьеры можно задёргивать, а под полом есть маленький чулан. Он имел куполообразную крышу и находился внизу, у самой воды, так что провизия была на холодке. Но самым чудесным открытием было то, что на потолке было полно картин, ещё более красивых, чем та, с берёзами. Их можно было поднимать и опускать как угодно. И самой любезной сердцу была картина, изображавшая веранду с выпиленным лобзиком узорочьем, она напоминала о Муми-доле. В сущности говоря, все они были бы совершенно счастливы, если бы не пугались так страшно всякий раз, когда жуткий смех прерывал их разговор. Этому некто, который фыркал на них и никогда не показывался, Муми-мама взяла за обычай ставить плошку с обедом в тёмный угол с бумажными пальмами, и обед всегда аккуратно поедался.