— Приезжай к нам на ужин. Поедим и поваляемся гурьбой перед плазменным экраном во всю стену.
Он замедлил шаг и едва не запнулся, но удержался вовремя.
Ты серьезно?
— Абсолютно, если ты точно не имеешь в виду секса.
— А если имею? — спросил он.
Я нахмурилась, а он отвернулся, делая вид, что смотрит на машины «скорой помощи» и полицейских, но понятно было, что он просто прячет глаза — не хочет, чтобы кто-то видел их выражение.
Я остановилась и заставила остановиться его, повернула к себе лицом.
— Ты мне однажды сказал, что ваше с Адамом партнерство впервые сделало тебя счастливым. Что до того у тебя была работа, был секс, а счастья не было.
Он коротко кивнул.
— Если ты говоришь, что хочешь сохранить отношения с Адамом, я тебе помогу, но если у вас все кончено и ты хочешь секса — дело другое.
В глазах у него отразилось страдание. Он прижал меня к себе крепко-крепко, он никогда так меня не обнимал, да и чужих мужиков обнимал только если дразнил или хотел смутить. Но эти объятия ничего общего не имели ни с сексом, ни с проверками на прочность — слишком крепко, слишком отчаянно он меня сжимал. Я обняла его в ответ, прижалась лицом к груди и спросила:
— Что случилось, Джулиан?
— Я готов ему изменить, Мерри. Если он не вспомнит обо мне сегодня-завтра, я пойду на сторону. Может, этого он и ждет — Чтобы был предлог для разрыва.
— Но зачем это ему? — спросила я.
— Не знаю. Когда был жив Этан, его бесила сама мысль, что брат у него — гей. Он меня терпеть не мог и говорил, что это я превратил его единственного брата в пидора. Может, поэтому.
Я отстранилась, глядя ему в лицо, но он притянул меня обратно.
— Этан не мог так думать всерьез. Адам всегда любил мужчин.
— У него и девушки бывали. Он даже обручился с одной.
Я повернула его лицо к себе, взяв за подбородок:
— Он поговаривает о возвращении в натуралы? Джулиан помотал головой, и я разглядела сквозь очки блеск слез в его глазах. Они еще не лились, но смаргивать ему уже приходилось.
— Не знаю. Он не выносит, когда я к нему прикасаюсь. Он не выносит вообще ничьих прикосновений. Я уже не знаю, чего он хочет.
На густых ресницах дрожали слезы, и Джулиан все шире открывал глаза, чтобы они не полились.
— Приезжай на ужин. Хотя бы дружескую ласку мы тебе обеспечим.
— Мы собирались сегодня поужинать вдвоем. Если все получится, то мне ничья другая ласка и не понадобится.
Я улыбнулась:
— Ну, если не приедешь, мы будем знать, что ты снова обрел главную любовь своей жизни и вы хорошо проводите время. Это было бы здорово.
Он улыбнулся и торопливо смахнул непролившиеся слезы. Гей или не гей, он мужчина, а мужчины терпеть не могут плакать, особенно на публике.