— Боюсь показаться невежливой, — сказала Кармайкл, — но разве сидхе не утратили часть своей магии?
Настала неловкая пауза, как бывает, когда кто-то произносит вслух то, о чем все знают, но молчат.
Наконец Рис сказал:
— Это верно.
— Прошу прощения, но если это верно, то почему создателем этого инструмента не мог быть сидхе, несколько утративший контроль над своей магией? Может быть, он оказался способен лишь на такой результат?
Баринтус покачал головой:
— Нет.
— Ее предположение звучит разумно, — сказал Дойл.
— Ты же видишь символы, Мрак, и знаешь их предназначение. Нам такая магия запретна, и запрету уже сотни лет.
— Символы такие древние, что я не все узнала, — сказала я.
— Этот жезл должен собирать магию, — объяснил Рис.
Я нахмурилась; не понимая.
— Хочешь сказать, помогает сконцентрировать собственную силу?
— Не-а.
Я нахмурилась сильней.
— Он крадет силу у других магов, — подсказал Дойл.
— Но это невозможно, — изумилась я. — Не то что не позволено, просто физически невозможно воровать чью-то магию. Магия неотделима от личности, как разум, как характер.
— И да, и нет.
На меня вдруг навалилась усталость почти болезненная. Беременность пока никак на мне не отражалась — только этими внезапными приступами усталости.
— Здесь можно найти стул? — спросила я.
— Ох, простите, — сказал Вилсон. — То есть сейчас принесу.
Он вышел и вернулся со стулом.
— Вы бледны, — сказала Кармайкл. Она потянулась потрогать мне лоб, как ребенку, но опомнилась и отдернула руку. За нее это сделал Рис.
— У тебя кожа липкая и холодная. Нехорошо.
— Я просто устала.
— Мерри надо отвезти домой, — сказал Рис.
Холод присел возле меня, так что глаза у нас оказались на одном уровне, приложил руку к моей щеке.
— Объясни им все, Дойл, и поедем домой.
— Предназначение этого жезла — отбирать магию у других чародеев. Мерри права: отнять всю магию у кого-то нельзя, но жезл действует как аккумулятор — он впитывает энергию разных магов и передает ее своему владельцу. При этом его все время нужно подпитывать. Заклятие на жезле искусное, восходит к нашей магии давних времен, но несет отпечаток чего-то, сидхе не свойственного. Магия наша, но не вполне.
— Я понял, о чем она мне напоминает, — вмешался: Рис. — О людях. О тех из моих последователей, кто был способен к нашей магии. У них получалось ее воспроизводить, но никогда — точно.
— Эти знаки не вырезаны в дереве и не нанесены краской, — заметила Кармайкл.
— Чародей-сидхе мог бы нарисовать знаки всего лишь движением пальца и волей, но людям обычно нужно нечто более материальное. К примеру, наши последователи считали наши знаки власти татуировками, а потому перед битвой раскрашивали себя синей краской.