Я открыла глаза — крылья овевали нас обоих водоворотом красок и движения. Лицо Ройяла так и осталось нежным и треугольным, но было не меньше моего собственного; и красив он был по-прежнему, но когда он наклонился меня поцеловать, я вдруг поняла, что это не иллюзия.
На него сыпались розовые лепестки, розово-белый ароматный ливень; он поцеловал меня — настоящим поцелуем настоящих, полных губ. Одной рукой я коснулась кудрей у него на затылке, другая скользнула по спине до основания крыльев; мы целовались нежно и долго, и тело его все крепче прижималось ко мне. Сам он вырос, а вот одежда его — нет. И теперь он был голый и лежал на мне, одетой лишь в полураспахнутый халат.
Он на миг оторвался от поцелуя:
— Мерри, умоляю… Может, мне больше не выпадет случая исполнить свою мечту.
— Какую мечту?
— Ты знаешь.
Я кивнула:
— Да.
Я просунула руку между нами — он был готов и нетерпелив, и достаточно велик, чтобы удовлетворить любую женщину.
— Пожалуйста, — сказал он.
— Да, — повторила я, подаваясь бедрами ему навстречу.
Он открыл глаза, с недоверием уставившись на меня:
— Да?
— Да.
Он улыбнулся и приподнялся на руках, чтобы двигаться свободней. Мне открылся вид на наши тела, и я увидела, как он проталкивается в меня, как входит в меня впервые.
— О Богиня! — воскликнула я.
Дождь цветочных лепестков превратился в густую метель — только этот ароматный снег не холодил кожу, а ласкал.
Крылья Ройяла взметнулись, обрамляя бледную красоту его тела. Глянув на меня, он сказал:
— Ты на ложе из розовых лепестков.
И он любил меня, скользил и двигался во мне, словно заранее зная, что нужно делать, и крылья раскрывались во всю ширину, когда он погружался в меня до самых глубин.
Я дышала все быстрей, во мне нарастала теплая тяжесть. Его движение становилось все нетерпеливей, он задышал чаще.
— Почти, еще чуть-чуть, — выдохнула я.
Он кивнул, словно догадался — или услышал. Он боролся с собственным телом, с непослушным дыханием, со всем в себе, чтобы дать мне еще несколько секунд, несколько движений — и вот мир взорвался, и я кричала его имя, руки впивались ему в бока, в спину, я хваталась за него, извиваясь и вопя.
Кожа у меня светилась так ярко, что на потолок легла крылатая тень. Он закричал, еще раз всаживаясь в меня — мы кричали оба, а потом он затих, опираясь на руки, и голову опустил, как загнанная лошадь. Крылья медленно опадали у него за спиной.
Краем глаза я заметила движение в комнате и поняла, что Мистраль с Холодом видели как минимум завершающий акт. Ройял опустился на меня, и только когда его горячее тело соскользнуло в сторону, а голова легла на подушку рядом с моей, я поняла, что в этом облике он выше Китто. Вровень со мной.