Впрочем, кто бы ни был изображен на крышке среднего гроба, большинство людей теперь отождествляют его с Тутанхамоном. Грэхем Филлипс в своей книге «Божий промысел: Моисей, Тутанхамон и миф об Атлантиде»(Act of God — Moses, Tutankhamen and the Myth of Atlantis)указывает: «Мы встречаем его на фотографиях, рекламирующих все, что связано с Египтом: на постерах к издаваемым книгам, в проспектах, призывающих провести отдых в этой стане, в литературе, посвященной выставкам египетских древностей». По мнению Филлипса, причина этого заключается в том, что изображение человека из среднего гроба отличается удивительным реализмом и больше говорит о фараоне, нежели просто посмертная маска. «В любом случае, это самое запоминающееся лицо, — объясняет он. — Оно более привлекательно и царственно, чем тот круглощекий юноша, что изображен на крышке верхнего гроба, или тот ребенок, которого мы видим на крышке нижнего с его посмертной маской… Скулы на этом изображении значительно более ярко выражены, подбородок более правильный и широкий, губы не такие полные, а нос не такой длинный».
Когда Картер и его люди, наконец, достали нижний гроб, выяснилось, что он был слегка подпилен, чтобы закрывалась крышка. Они даже обнаружили стружку внутри. Картер старается убедить нас в том, что это все следы работы тех, кто хоронил фараона, однако и в этом случае возникает сомнение, что те, кто провожал своего бога в последний путь, могли действовать таким образом. Значительно более вероятным кажется, что эта стружка появилась в результате деятельности пособников Картера из Курны, орудовавших в гробнице задолго до 1922 года.
И вот, наступил завершающий этап исследований. Теперь предстояло снять крышку с последнего гроба, чтобы увидеть, какие тайны в нем сокрыты. Когда массивный золотой гроб открыли, Картер оказался лицом к лицу с мумией царя. Ее золотые украшения сверкали на фоне темных льняных пелен, лицо закрывала золотая маска, точно передававшая черты лица умершего. Позже Картер написал: «Время, ограниченное рамками человеческой жизни, казалось, остановило привычный бег перед зрелищем, столь отчетливо до- называющим могущество священных религиозных обрядов исчезнувшей цивилизации».
Вес маски составлял более десяти килограммов, и ослепительно красивое лицо, смотревшее с нее, имело спокойное и печальное выражение. Надпись на золотом с инкрустациями воротнике гласила:
Преклоняюсь пред твоей красотой,
О, Осирис, царь Небхепрура[3],
Твоя душа жива! Жилы твои крепки!
Несокрушимость твоя — в устах живущих.