- Ну, и как чувствует себя скорый аутсайдер?
- Наилучшим образом. Все же, ты знаешь, что всегда говорил Эггер? Никогда не поворачивайтесь. Если вы уже сидите в самолете, то вы тоже и прыгните.
Эггер был один из их инструкторов в армии, а именно он проводил инструктаж парашютистов, на который Вайгерт и Филлигер записались добровольно.
- Здесь у тебя есть запасной ключ для моего парашюта.
Петер передал ему ключи от своей квартиры.
- Но никаких оргий там!
- Я надеюсь, ты оставляешь минимум один полный домашний бар.
- Я специально оставил для тебя еще бутылку солодового виски.
- Трогательно. Тут я, конечно, не смогу сказать «нет». Есть ли у тебя уже теле-фон в твоем пряничном домике?
- Да. На этой неделе мне сообщили номер. Вот.
Он вытащил из кармана клочок бумаги, который вырвал из какого-то блокнота. Вайгерт засунул его себе в карман.
Они выпили еще несколько бокалов пива. Около двух часов утра, наконец, оба махнули клоуну, чтобы расплатиться. Потом они оба стояли на улице, друг против друга, прохладной осенней ночью. Все, о чем они могли поговорить между собой, было уже сказано за прошедшие года их дружбы. Не оставалось ничего, кроме как проститься.
- Ну, удачи тебе, Ганс.
Филлигер сильно хлопнул его по плечу.
- Всего хорошего! До весны.
Вайгерт стукнул его кулаком в ребра.
Еще одно крепкое рукопожатие и их пути разошлись.
Утреннее солнце посылало свои сильные лучи на стеклянный фасад огромного небоскреба. Свет, который проникал через окно, разбивался о жалюзи на много маленьких, остро отграниченных солнечных лучей, которые пронизывали помещение своим узором.
Там, где они рассекали воздух, можно было узнавать парящие частицы пыли, которые танцевали наперегонки, как будто им нужно было только добиться расположения света.
Помещение было настолько велико, что даже чудовищные размеры письменного стола в его центре выглядели почти маленькими. Немногие предметы на столе почти терялись на красно-коричневой равнине из красного дерева: хрупкая лампа в стиле модерн, цена которой, вероятно, превышала ее размер во много раз; узкий черный видеотелефон; маленький каменный куб из гранита, который служил как пресс-папье, и одна половина которого была абсолютно гладко от-шлифована, тогда как вторая половина сохранила свою естественную шероховатость; простая золотая шариковая ручка; коричневая кожаная папка, содержание которой состояло из документов на подпись; несколько писем и две маленькие стопки компьютерных распечаток.
За письменным столом стояло черное кожаное кресло с высокой спинкой и под-локотниками, размер которого давал представление о значении его владельца. Это кресло было обращено, однако, как раз не к письменному столу, а поверну-то таким образом, что оно указывало в направлении окна. Взгляд мужчины, который сидел там, был задумчиво обращен туда.