Наконец, к вечеру 19 марта, караван остановился на расстоянии пяти миль от Иоанна-Спрингс, у колодца, вода в котором скрывалась под песком, на глубине шести футов. Не представлялось никакой возможности продолжать переход до указанного пункта.
Было чрезвычайно душно. Раскаленный воздух, проникая в легкие, жег их огнем. Небо, чистое, темно-лазуревое, как в некоторых местностях на берегах Средиземного моря, когда бушует мистраль, имело странный и угрожающий вид.
Том Марикс смотрел на небо с такой тревогой, что это не укрылось от Заха Френа.
— Вы что-то чуете, — сказал он, — и что-то вам не совсем по сердцу?
— Да, Зах, — отвечал Том Марикс, — я предвижу самум, вроде тех, которые свирепствуют в пустынях Африки.
— Если будет ветер, то будет, вероятно, и вода? — заметил на это Зах Френ.
— Нет, Зах, наступит еще более страшная сушь; этот ветер в Центральной Австралии, Боже упаси, что может натворить!..
Это замечание опытного человека способно было вызвать опасения во всем караване.
Поэтому приняты были все предосторожности на случай быстрой перемены в состоянии погоды.
Было девять часов вечера. Палатки не были разбиты; это представлялось излишним в эти горячие ночи, посреди песчаных дюн. Утолив жажду, каждый получил свою порцию на ужин.
Однако пища не шла никому. Необходим был чистый воздух; желудок менее страдал, чем органы дыхания. Более пользы принесли бы этим бедным людям несколько часов сна, чем несколько глотков пищи, но не было возможности заснуть в этой тяжелой атмосфере. До самой полуночи не произошло ничего особенного. Том Марикс, Зах Френ и Годфрей бодрствовали поочередно; то тот, то другой из них приподнимались со своего места для наблюдения горизонта по направлению к северу. Он был настолько светел и даже ясен, что вызывал невольно какой-то суеверный страх. Закатившееся одновременно с луной, солнце скрылось за дюнами, расположенными на западе. Сотни звезд блестели у Южного Креста. И вдруг, около трех часов ночи, небо померкло и наступила непроглядная тьма.
— Скорей!.. Скорей!.. — закричал Том Марикс.
— Что случилось? — спросила миссис Брэникен, быстро поднявшись со своего места.
Бывшие около нее Джейн, Гарриет, Годфрей и Зах Френ старались разглядеть друг друга среди этой темноты. Лежавшие на земле животные приподымали головы, и, объятые страхом, испускали пронзительные, отрывистые крики.
— Что случилось? — переспросила миссис Брэникен.
— Самум! — отвечал Том Марикс.
Это были последние слова, которые можно было еще расслышать.
Поднялся такой шум в воздухе, что ухо не могло уловить ни малейшего звука, в то же время глаз не был в состоянии что-либо различить.