Мать жила все в той же старой квартире в Селме, хотя денег, которые присылала Патриция, вполне хватило бы на покупку дома. Мама вообще с неохотой брала у нее деньги и упорно отказывалась уволиться с работы, утверждая, что не может без нее жить. В общем, все в семье, казалось, были счастливы.
Патриция становилась все более и более популярна. У нее были тысячи поклонников, которые не видели за ее красотой ни ее одиночества, ни ее уязвимости. За ней окончательно утвердилась репутация блестящей неудачницы. Несмотря на то, что она по праву считалась одним из лучших игроков Профессиональной Лиги, что-то мешало ей добиваться победы.
Она стала непревзойденным среди женщин аналитиком гольфа именно потому, что ей постоянно приходилось анализировать и обсуждать причины своих поражений. Но она знала, что как бы тщательно она ни продумала предыдущий раунд, как бы хорошо ни подготовилась к новому, в следующий раз обязательно случится что-нибудь еще, и она опять проиграет. Она была втайне уверена, что так будет всегда.
Такова, в общих чертах, была ее жизнь до того, как в ней неожиданно появился Рональд Флетчер.
— Просыпайтесь, Патриция, просыпайтесь! Ну вот и хорошо…
Это совсем не похоже на обычное пробуждение после сна, подумала она, открыв наконец глаза и увидев над собой расплывающиеся контуры женского лица. Она попыталась осмотреться, но поняла только, что находится в какой-то незнакомой комнате.
Наверное, это послеоперационная палата, решила Патриция. Она хотела спросить об этом у сестры, но губы были ватными, и ей с трудом удалось пошевелить ими. Сестру, впрочем, это вполне удовлетворило, потому что она с улыбкой кивнула и вышла.
В следующий раз Патриция пришла в себя уже в своей палате. Судя по тому, что из-за штор не проникал свет, была ночь. Патриция вызвала звонком сестру, и через несколько минут вошла незнакомая ей девушка. Она объяснила, что доктор Майер будет завтра утром, и посоветовала пациентке поспать.
Левое колено было все также поднято и туго перевязано, но острой боли Патриция больше не чувствовала. С другой стороны, у нее вообще не было никаких ощущений, кроме апатии, тяжести в голове и какого-то дискомфорта в области колена.
Интересно, меня удачно прооперировали? — подумала Патриция. А вдруг все хорошо и я снова смогу бегать и даже играть в гольф?
Но эмоциональное усилие слишком утомило ее, и она опять закрыла глаза. Зафиксированное на растяжке колено не давало ей ни сесть на кровати, ни повернуться на бок. Вынужденная неподвижно лежать на спине, Патриция то смотрела в потолок и думала о завтрашнем дне, то дремала, погружаясь в неглубокий беспокойный сон. Так прошла ночь.