Я вошел в комнату, оглядел гостя с ног до головы, остановив взгляд на его переносице, и в уме как бы представляя, как выхватываю пистолет и стреляю ему именно в эту точку. Мой вид, а особенно особый взгляд произвел на гостя впечатление. Он долго и оценивающе смотрел на меня, и после минуты молчания и борьбы взглядами, хохотнув, рокочущим басом выдал:
— Ну, каков орел, отца пришел защищать? Ишь как зыркает, ну прямо басурманин, в горло готов вцепиться. Да ты не думай, мы с твоим отцом старые боевые товарищи и не раз вместе на турков ходили…
Вроде бы и голос дружелюбный, и построение фраз не напрягает, но вот взгляд этого здоровяка был настороженным, и это говорило о том, что ситуацию пока еще до конца не разрулили, хотя первый уровень напряженности уже пройден. А может, я со своими заходами переборщил.
Генерал сидел на стуле с прямой напряженной спиной, при этом пытаясь создавать видимость невозмутимости. Когда городничий дотрындел очередную фразу про боевое прошлое, Осташев успел вставить:
— Александр, сынок, не беспокойся. Я Николаю Алексеевичу все рассказал. И про то, что ты мой сын, и про то, что ты учился в Североамериканских Штатах, про Южную Америку. Он хочет посмотреть на твою самобеглую повозку и убедиться, что госпожа Михеева не имеет к этому никакого отношения и соответственно не имеет никаких прав.
Если перевести это на понятный язык: пришлось сказать, что я его сын, что все отличия объясняются тем, что мотался по миру, и в качестве подтверждения, и чтоб отбить все предъявы оборзевшей тетки, нужно показать джип. Понятно, не дурак, все в пределах легенды, разве что генерал выдал меня не как приглашенного инженера, а своего сына, причем родного — очень серьезный ход. Ладно, поехали, буду подыгрывать.
— Конечно, отец.
И уже обращаясь к городничему:
— Ваше превосходительство, я сейчас захвачу мобилайзер и спущусь вниз и мы с вами посмотрим на чудо американского технического гения.
А про себя добавил: «Как хорошо, что большинство шилдиков и надписей на английском, точнее американском языке, и тут этот недостаток превращается в преимущество».
Городничий с умным видом воспринял непонятное, но очень умное слово «мобилайзер», и, поднимаясь по лестнице, я услышал его бас:
— Хороший у вас сын вырос, Павел Никанорович. Настоящий офицер, не из тех, кто будет кланяться пулям.
— У него дикари недавно убили жену. Он их всех выследил и убил. Убил их, их родственников и соплеменников. Там такие традиции… После этого я его решил официально сделать наследником и продолжателем фамилии.