— Чтобы вернуться к тому уровню, на котором стоят ваши приятели ихамбэ?
— Да нет же! Но о чем спорить с женщиной Земли? Через три дня мы доплывем до Кинтана, столицы империи Кено и ее главного порта в устье Ируандики. Там вы увидите — во всяком случае, я на это надеюсь — иную форму культуры Эльдорадо. Она на уровне нашей древней Ассирии, но основана на совсем других моральных принципах.
— Почему вы сказали: «во всяком случае, я надеюсь»?
— Так, до меня дошли странные слухи…
Он снова взялся за весло. Стеллу утомлял однообразный пейзаж: низкие берега с полосами деревьев или кустарника, которые скрывали от глаз саванну и ее животных. Время от времени черная спина вспарывала воду неподалеку от пироги, и в зависимости от того, чья это была спина, Тераи либо продолжал спокойно грести, либо брался за карабин и выжидал, готовый ко всему. Но на них никто ни разу не напал, и геолог, отложив оружие, снова греб, поглядывая по сторонам.
— Вы не дадите мне на время весло? А то вы меня везете, как китайскую принцессу!.. — О, пожалуйста!
Время пошло вроде быстрее, но скоро руки Стеллы устали, поясницу начало ломить, и она вынуждена была остановиться. Свинцовое небо давило на реку, сливаясь вдали с ее серыми волнами. Пирога, в которой плыла Лаэле с братом, держалась чуть позади, и Стелла бездумно смотрела, как вода мягким веером взлетает из-под их легкого суденышка.
Тераи вполголоса запел печальную песню; мелодия поразила девушку своей красотой. Такое же чувство вызывали у нее на Земле грустные напевы лесорубов или первых переселенцев Запада, которые говорили о быстротечности жизни, о коротких встречах, о едва возникшей и тут же кончившейся любви, о роковой неизбежности разлуки…
— О чем вы поете?
Тераи вздрогнул, словно грубо пробужденный ото сна.
— О волнах Ируандики.
— Очень красивая песня.
— Я бы не должен ее петь, это песня женщин. Но ихамбэ привыкли к моим чудачествам. Я сделал вольный перевод на французский. Хотите послушать?
— Да, конечно!
Он отложил весло поперек пироги, и мелкие капли начали падать с него. Тераи пел:
Волны Ируандики
Несут мою пирогу, —
Итэ, Итэ, ты от меня далеко!
Ты ушел из моих объятий
На заре и пропал в тумане.
Два раза уже вставали
Три луны над горами,
Без тебя угасло дважды
Священное пламя.
Ты ушел и не обернулся
На заре, и пропал в тумане.
Говорят, красотка из Кено
Похитила твою душу!
Покарай ее, Антафаруто!
Ты уплыл от меня по реке,
На весло налегая,
И растаял в тумане.
Ты однажды вернешься, знаю,
С опустошенным сердцем,
Но меня уже не застанешь.
Я устала от ожиданья,
И скоро уйду, растаю