Спасибо Женьке. Игры с ним и его отчаянными приятелями хорошо закалили ее. В школе Аня Малых почти во всех спортивных соревнованиях девочек занимает первые места. А в тире стреляет даже лучше брата. Ее уже не удовлетворяет значок БГТО, и, записавшись в спортклуб, она сдает нормы на значки ГТО первой ступени и «Ворошиловский стрелок» второй ступени.
Седьмой класс. Прием в комсомол. На собрании все наперебой задают, как ей кажется, массу каверзных вопросов, но Устав она выучила, словно стихотворение, — наизусть. Маленький флажок, покрытый эмалью, с золотыми буквами «КИМ» приходит на смену алому пионерскому галстуку…
Вслед за братом она первой из девочек школы записывается в парашютный кружок Осоавиахима и в июне 1941 года, в дни выпускных школьных экзаменов, совершает свой первый прыжок. На ее груди появляется желанный голубой значок с белоснежным куполом.
Первая в районе школьница-парашютистка! Впереди — занятия в аэроклубе, аудитории института, физкультура и спорт…
Война…
Она сразу куда-то в сторону отодвинула все прежнее, довоенное, все девичьи заботы, волнения, мечты и планы.
Уже на второй день войны отец ненадолго забежал домой в новенькой, сидящей колом шинели, с красной звездой политсостава на рукаве…
Через неделю сурово, совсем как взрослый, попрощался Женька. Его призвали в какую-то военную школу. Еще через неделю пришла домой мама в форме военного врача третьего ранга и, взяв с Ани слово, что та завтра же уедет к дяде Андрею, в Саратов, — вечером отправилась санитарным поездом на фронт.
Так, совсем неожиданно, казалось, в один миг, девушка осталась одна. Но ни к какому дяде она не поехала. Ее видели в московских военкоматах, где она настаивала, чтобы ее немедленно отправили воевать. Военкомы с уважением глядели на ее значки, особенно на парашютный. Однако совсем еще детские косички и весь ее вид (ну, ни дать ни взять тринадцатилетняя девчонка!) сразу вызывали у них грустную снисходительную улыбку. Одинаково вежливо они говорили ей: «нет, не можем, не имеем права, обойдутся без вас».
Только в райкоме комсомола, сурово выслушав горячие, несдержанные просьбы, ей дали направление рыть окопы и противотанковые рвы.
Все позднее лето и осень Аня не расставалась с лопатой. Руки ее обветрили, огрубели. И по ночам, во сне, девушка видела мелькающие лопаты, чувствовала запах сырой потревоженной земли.
Фашистские стервятники бомбили и расстреливали из пулеметов работающих женщин, девушек, стариков, а на дорогах — толпы измученных дальними переходами беженцев. Аня научилась прятаться от самолетов в окопах, на откосах рвов, в воронках и ямках, научилась вжиматься в траву до боли и ненавидеть всем сердцем, гулко бьющимся в груди, ненавидеть врагов.