Наконец Володя потребовал тишины.
— Вот что, ребята! Ну, тише, тише… Вот на этом листке записано, что предлагаем мы — Ваня, Слава и я. А на этом — то, что предложили вы. Всё это будет в игре. Совет окончен. Спасибо, до свидания!
Шурка выходил одним из последних. Вдруг Битенков поманил его рукой:
— Слушай, если не спешишь, минуты на три задержись, пожалуйста!
У Шурки ёкнуло сердце.
Володя усадил Шурку рядом с собой.
— Да ты не дуйся! Серьёзный какой! Я тебя приметил, когда ты про обход спрашивал. Мне, понимаешь, нужен надёжный человек для одного дела…
— Сделаю! — сказал Шурка.
— Вот какое поручение, — Володя понизил голос. — Перед самой игрой на участке старших надо будет спрятать какую-нибудь небольшую вещицу. Я, правда, ещё не решил, какую… Компас? Записку в спичечном коробке?..
— А я знаю! — Шурка даже привстал. — Есть такие коробочки пластмассовые, их вместе с плёнкой в фотоаппарат засовывают…
— Кассету? Слушай… Слушай, да это здорово! Тогда мы двух зайцев убьём сразу! С плёнкой такую историю можно развести… экстра-люкс-прима! Теперь послушай: найти её они должны обязательно! Но публика там… ядовитая, недоверчивая. И с ленцой. Когда они выйдут на полосу — ты сбегай ещё раз, приметь, кто возле тайника оказался, и предупреди его особо, но потуманнее, чтоб только забеспокоился. Чтоб не загорал. Скажешь — из штаба!
Володя записал в блокнот Шуркину фамилию, задержал его пальцы в своих, испытующе посмотрел в глаза:
— Ну?..
Вместо долгих заверений, Шурка сказал одно слово:
— Могила!
Он, правда, не уточнил, что Серёже-то, конечно, расскажет. Но это — как самому себе. Больше — никто не узнает.
…Утром того дня, который был назначен штабом для пограничной игры, далёкая Арктика преподнесла начальнику лагеря Дмитрию Игнатьевичу неожиданный подарок.
Налетел туман. В разгаре лета — небывалый, немыслимый для этих мест — какого, по присловью, и старожилы не упомнят.
Туман этот был не тот мягко-слоистый, сонный, знакомый по равнинам средней России. Совсем другой: лиловатый, клокастый, стремительный…
Такие туманы обыкновенны здесь весной, на переломе от прохлады к жаре. Но шло необычное лето. Шумели ураганы по всему Северному полушарию. В Средиземноморье неистовый град прошёлся по виноградникам, погубив урожай целого года. И у нас «холодные массы арктического воздуха» метнулись неожиданным рывком «к югу Европейской части». А один узенький и дрожащий от любопытства язычок этих холодных масс высунулся даже из-за Ключевского перевала, и всю береговую полосу охватил влажный озноб.
Небо и море исчезли. Тревожно гудели пароходы местных линий, привыкшие держаться ближе к берегу. Рокотали невидимые реактивные лайнеры, которых из-за плохой погоды не мог принять аэродром большого города, за перевалом.